Бог резни

Мишель: Этого года вы не найдете!

Аннета: Подствольник, ха-ха!

Вероника: Подствольник, правда!

Ален: Да. Подствольник.

Аннета: Почему не сказать «подствольный гранатомет»?

Ален: Потому что мы говорим «подствольник». Никто не говорит гранатомет. Так же как не говорим «двенадцатый калибр», а говорим «12 и 7».

Аннета: Кто это мы?

Ален: Хватит, Аннета. Хватит.

Аннета: Великие вояки, вроде моего мужа, не очень интересуются тем, что происходит рядом с домом.

Ален: Точно.

Вероника: Не понимаю. Не понимаю, почему. Мы все — граждане мира. Не понимаю, почему мы боремся за мир везде, а у порога дома отступаем.

Мишель: Ради бога, Вера! Избавь нас от своих идиотских формулировок!

Вероника: Я его сейчас убью.

Ален: (виброзвонок) Да, да, убираем «прискорбная». Поставь «грубейшая». Речь идет о грубейшей попытке… Вот так.

Вероника: Она права, это уже невыносимо!

Ален: Остальное он одобряет? Ладно, ладно. Очень хорошо. (отключается) Так о чем мы говорили? Подствольник?

Вероника: Хоть это и не нравится моему мужу, но я говорила, что у нас прекрасная возможность проявить гражданскую позицию.

Ален: Позицию… Да уж… Аннета, не пей больше, ты дошла уже до такого состояния…

Аннета: До какого состояния? Наоборот.

Ален: Это интересное замечание. (мобильный) Да… Нет… Никаких интервью до рассылки пресс-релиза…

Вероника: Месье Рэй, прекратите ваши разговоры! Они невыносимы!

Ален: Только не это… Акционерам на это плевать. Напомни ему, что решающий голос за акционерами…

Аннета подходит к Алену, вырывает у него из рук мобильный телефон и, быстро оглядевшись, бросает его в вазу с тюльпанами.

Ален: Аннета, что ты…!!

Аннета: Вуаля!

Вероника: Ха-ха! Браво!

Мишель: (в ужасе) Господи боже мой!

Ален: Ты совершенно рехнулась! Дрянь!

Он бросается к вазе, но Мишель успевает раньше него и достает мокрый телефон.

Мишель: Фен! Где фен? (находит фен и включает, направляя на телефон)

Ален: Тебя надо держать взаперти! Ты совсем охренела! У меня же в нем все данные! Он же новый, я потратил кучу времени, чтобы все настроить!

Мишель: (Аннете, перекрывая адский шум фена) Я на самом деле вас не понимаю. Это безответственно.

Ален: Все мои контакты, вся моя жизнь…

Аннета: Вся твоя жизнь!

Мишель: (сквозь шум) Стойте, может быть мы его спасем!

Ален: Да нет! Все пропало!

Мишель: Надо достать батарею и сим-карту. Можете его открыть?

Ален: (пытаясь открыть, без особой надежды) Я его только что купил, еще не освоил.

Мишель: Дайте глянуть.

Ален: Все пропало… А им смешно, им смешно!

Мишель: (без труда открывает) Готово. (направляет фен на разобранный телефон) Вероника, ты могла бы и не смеяться! Что за вульгарность?!

Вероника: Мой муж полдня сушит все подряд!

Аннета: Ха-ха-ха!

Аннета без колебаний наливает себе рому. Мишель не реагирует на шутки, действует максимально тщательно. Ален подавлен. Некоторое время слышен только шум фена.

Ален: Бросьте, старина. Бросьте. Ничего нельзя сделать.

Мишель выключает фен.

Мишель: Надо подождать. (после паузы) Хотите, позвоните с нашего телефона.

Ален делает знак, что нет и что ему плевать.

Мишель: Я должен сказать…

Аннета: Что вы хотите сказать, Мишель?

Мишель: Нет… Даже не знаю, что тут сказать.

Аннета: А я думаю, что мы чувствуем себя хорошо. Чувствуем себя лучше. (пауза) Спокойно чувствуем, правда же? Мужчины так цепляются за свои аксессуары… А это их умаляет… От этого у них меньше уверенности в себе… А у мужчины руки должны быть свободны… Мне так кажется. Меня даже портфель смущает. Как-то раз мне понравился один мужчина, а потом я его увидела с сумкой, прямоугольной сумкой через плечо, и сразу все как рукой сняло. Сумка через плечо — это хуже всего. Но телефон, который всегда под рукой — это вообще худшее, что только может быть. Мужчина должен выглядеть одиночкой… Мне так кажется. То есть он должен быть сам по себе. Для меня Джон Уэйн тоже образец мужественности. Что там у него было? Кольт. Штука, которая делает дырки… У мужчина, который не выглядит одиночкой, нет характера. Ну что, Мишель, вы довольны? Это немного расслабило наш маленький… Как вы сказали?.. Забыла это слово… В конце концов, мы себя чувствуем почти хорошо… Полагаю.

Мишель: Предупреждаю вас, от рома едет крыша.

Аннета: Я как нельзя более нормальна.

Мишель: Конечно.

Аннета: Я начинаю видеть вещи с такой приятной безмятежностью…

Вероника: Ха-ха! Это лучше всего! Приятная безмятежность!

Мишель: Даржилинг, никакой пользы в том, что ты на глазах разваливаешься на части.

Вероника: Заткнись.

Мишель идет за коробкой сигар.

Мишель: Выбирайте, Ален. Расслабьтесь.

Вероника: В моем доме не курят сигары!

Мишель: Это «Хойо де Монтеррей»… Номер четыре… Номер пять…

Вероника: В нашем доме не курят, у нас ребенок-астматик!

Аннета: У кого астма?

Вероника: У нашего сына.

Мишель: Из-за этой мерзкой твари, из-за хомяка.

Аннета: Это правда, при астме держать животных не рекомендуются.

Мишель: Категорически не рекомендуется!

Аннета: Даже рыбки могут быть противопоказаны.

Вероника: Я, что, обязана слушать эти глупости? (она вырывает у Мишеля из рук коробку с сигарами и резко захлопывает) Мне жаль, конечно, среди вас я одна не смотрю на вещи с приятной безмятежностью! Я никогда не была такой несчастной. Думаю, что это самый несчастливый день в моей жизни.

Мишель: Ты несчастна от выпивки.

Вероника: Мишель, каждое произнесенное тобой слово меня уничтожает. Я не пью. Я выпила каплю твоего дерьмового рома, который ты представлял так, будто показывал пастве Туринскую плащаницу. Я не пью, и горько жалею об этом, было бы легче любое огорчение топить в стакане.

Аннета: Мой муж тоже несчастен. Посмотрите на него. Как он согнулся. Будто его бросили на обочине. Кажется, что и у него это самый несчастливый день в жизни.

Ален: Да.

Аннета: Мне жаль, Туту.

Мишель направляет фен на детали телефона.

Вероника: Выключи фен! Эта штука умерла.

Мишель: (звонит телефон) Да… Мама, я тебе сказал, что мы заняты… Потому что это лекарство может тебя убить! Это яд! Сейчас кое-кто тебе объяснит. (передает трубку Алену) Скажите ей.

Ален: Сказать ей что?

Мишель: Все, что вы знаете об этой вашей отраве.

Ален: Как вы себя чувствуете, мадам?

Аннета: Что он может ей сказать? Он ничего не знает!

Ален: Да… А вам плохо? Конечно… Но операция вас спасет… Другую ногу тоже, да… Нет-нет, я не ортопед… (в сторону) Она меня называет доктором. Да…

Аннета: Доктор, обхохочешься! Положи трубку!

Ален: Но у вас… У вас нет никаких проблем с равновесием? Нет. Вовсе нет. Вовсе нет. Не слушайте, что вам говорят. Но все-таки будет хорошо, если вы перестанете его принимать на какое-то время. На время… На время, пока вам спокойно не сделают операцию… Да, я чувствую, что вы в хорошей форме… (Мишель вырывает трубку)