Фингал

                                   Уллин

                                       О горесть! о беда!

                Он гибнет, может быть; бегу к нему туда.

                                   Моина

                Постой, Уллин, постой; чем столько ты смущаем,

                И гибелью Фингал какою угрожаем?

                                   Уллин

                Твой яростный отец, презрев и долг и честь,

                И все, что на земли священное ни есть,

                Быть может, в сей же час Фингала умерщвляет

                И смерть Тоскарову изменой отомщает.

                                   Моина

                Не верь, Уллин, не верь; сего не может быть.

                Изменою ль цари обиды будут мстить?

                                   Уллин

                Едва поверить мог... Но, свобожденный плена,

                Карилл, со мной сюда приплывший из Морвена,

                Сей храбрый воин ваш, которого Фингал

                Любил отважный дух и в плене отличал,

                Остановил меня, когда в веселом ходе

                Ко храму с торжеством за вами шел в народе.

                Он все поведал мне, и, способ чтоб найти

                Локлинския страны падущу честь спасти,

                Он сам в числе убийц... Еще ли усумнишься?

                Но медлю здесь, бегу на холм.

                                   Моина

                                              Куда стремишься,

                И что против убийц предпримешь ты один?

                Сонм воев у чертог; спаси царя, Уллин!

                           Уллин поспешно уходит.

                Увы! несчастная, и я на холм послала,

                И, может быть, на смерть любезного Фингала!

                Остановленный брак, смятение жреца,

                Веселье мрачное жестокого отца,

                Когда Фингал идти согласен был ко гробу,

                Все Старнову явить могло мне скрытну злобу,

                И ничего, увы! не зрел мой страстный взор.

                О Морна! поспешим предупредить позор.

                Когда ж не отвращу измену толь поносну,

                У самых ног отца окончу жизнь несносну.

                           Конец второго действия

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Театр  представляет  дикий лес с рассеянными камнями, посреди холм, под коим

погребен  Тоскар. Гробница, по обычаю, означена четырьмя большими камнями по

углам;  на  холме  посажено  дерево,  на  котором  висит  щит,  меч и стрелы

погребенного   царевича;   у   древа   жертвенник  воздвигнут  из  камней; в

             отдалении видно море и на берегу оного храм Одена.

                   Старн, Фингал, Колла, барды Старновы.

                                   Старн

                      (остановясъ с Фингалом у холма)

               Фингал! ты видишь холм, под коим скрыт Тоскар,

               Под коим сына прах, твоей руки мне дар.

               На холме мрачном сем, на камнях сих надгробных,

               Провел течение я дней моих прискорбных;

               И утро каждое, и каждый вечер дня

               Встречали в роще сей стенящего меня.

               Тоскара грустна тень со мною здесь стонала;

               Она тебя, Фингал, к могиле призывала

               От стран твоих отцов, из-за пучин морей.

               Ты отдохни, о тень! от горести твоей

               И боле не скорби Фингаловой победой!

               Утешит вскорости тебя своей беседой

               И радость принесет он сердцу моему.

                                   Фингал

                            (обращаясь к холму)

               О храбрый юноша! мир праху твоему!

               В твоих младых летах ты был примером воев

               И смертью кончил жизнь, достойную героев.

               С почтением на холм взираю я сей час.

               Ах! мир, мир храброму еще единый раз!

                                 (К Старну)

               Я горести твоей, о мудрый Старн! поверю.

               В нем сделал ты, народ, чувствительну потерю,

               Которую судьба ничем не заменит.

               Отважный сын царев, отечественный щит:

               На нем основано народное спокойство.

               Я сам, сражаясь, чтил Тоскарово геройство,

               Я прослезился сам о юноше твоем,

               Когда в бою погиб под роковым мечом;

               Когда, как твердый дуб, от бури преломленный,

               Он пал и восшумел сонм воев удивленный.

                                 (К бардам)

               Воспойте, барды, песнь Тоскару в похвалу.

               Глас мудрого певца могил проходит мглу,

               Тень храбрых веселит и предает в потомство

               Согласной звучностью их доблесть и геройство.

Фингал  садится  на  камень  по  одну сторону театра, Старн садится также но

     другую сторону, барды подходят к холму и поют хором без оркестра.

                                 Хор бардов

                       Надежда бывшая сих стран,

                       От нас взятый судьбою гневной!

                       Ты был своим народам дан,

                       Как в месяц зимний луч полдневный.

                       Блеснув на час, ты вдруг исчез

                       И стал предметом наших слез.

             Те же и служитель Старнов, несущий чашу пиршеств.

                                   Колла

                 Для излияния, по воле, Старн, твоей,

                 Из сотов пчельных мед несется в чаше сей.

                                   Стары

                 Внеси на холм, поставь на жертвенник могильный;

                 Там примирения прольётся ток обильный.

                 Когда возьмет Фингал там чашу празднества,

                 Ты, Колла, знак подай к свершенью торжества.

           Колла, приняв чашу от принесшего, идет с оною на холм.

                                 Хор бардов

                       Во мраке туч как грозный гром,

                       Ты не носись в странах воздушных;

                       Но преселись во горний дом

                       Твоих отцов великодушных,

                       Седящих в радужных кругах

                       С спокойством светлым на челах.

                                   Фингал

                 Нет, гласам никогда надгробным я не внемлю,

                 Чтоб мысль не возвращал в отеческую землю,

                 Где возвышенный ряд родительских могил

                 Служил источником моих душевных сил;

                 Где часто при заре, над молчаливым холмом,

                 Под облачной грядой, беседовал я с сонмом

                 Почиющих отцов... Казалось, глас взывал,

                 Который мужество мне в чувство проливал.

                 Унылы высоты теперь остались холмны,

                 И тени в облаках печальны и безмолвны,

                 С вечерней тишиной, при уклоненьи дня,

                 По холмам странствуют, искав вотще меня.

                 Я удалился вас, от оных мест священных,

                 За волны шумные, в страну иноплеменных,

                 Куда меня влекла могущая любовь.