Текущий момент и другие пьесы

ГАСТАРБАЙТЕР. Аллаха прошу.

ОЧКАРИК. Это, к сожалению, единственное, что мы поняли. А о чем конкретно?

ГАСТАРБАЙТЕР. Всего хорошего.

ОЧКАРИК (пассажирам). Не хочу вас пугать, но с нами попрощались.

ДЕВУШКА. Алло! Мама! Мама, у тебя там все хорошо? Я в метро, мам! В метро! Мама, погоди! Ты телевизор смотришь? Там что-нибудь говорят? Танцуют? А какой канал? А по второму? (Пассажирам, после паузы.) Там тоже танцуют.

СЕРЬЕЗНЫЙ. Спроси, что танцуют.

ДЕВУШКА. Что они танцуют, мама? (Пассажирам.) Просто прыгают.

Пауза. Все смотрят друг на друга, потом на Очкарика.

ОЧКАРИК. Ну хорошо. Если не срослось с джихадом, вот вам совсем простенький, семейный вариант: от машиниста ушла жена к другому машинисту, и он протестует.

МУЖЧИНА. Гад, как ты надоел!

Второй сеанс свары — гвалт, крики, Очкарика и Мужчину снова растаскивают. И пока их еще растаскивают, начинает звучать голос Человека с газетой. Со второй фразы монолога его, остолбенев, слушает весь вагон.

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ. Нет, не-ет… Не восток уязвит нас, — не восток, разгорающийся чистым светом священной войны против смрада, ползущего из-за океана… Не дети пророка, в гневе отведшие глаза от бледно-зеленого доллара, волнами ядовитого смрада покрывшего чужие ему земли… — нет, не они крадутся к русской колыбели! Не они переплели пути наши в удушливой темноте, и выпили электричество из проводов наших, и красным глазом иудейского семафора смотрят в неподвижную русскую душу! Стоит поезд, и тьма стоит вокруг него — отравленный кокон, спеленутый в тайных комнатах хазарских каганатов, личинка зла, червь, пожравший мышцы потомков Пересвета и Осляби, либеральный блуд, разложивший русскую землю! Но очнется Русь, встанет богатырь новый, стряхнет морок гиблый, назовет имя тайное — настанет время, прорастет семя. знамя. стремя. вымя!

На последних словах встает, в исступлении трясет газетой и падает в обморок. Общий переполох.

КРИКИ. Воды! Врача!

СЕРЬЕЗНЫЙ. Ноги ему наверх поднимите! Язык прижмите, чтобы не проглотил!

ПАРЕНЬ. Во прикол конкретный. Торчок!

ТЕЛКА. Да ну их, Сере-еж…

ДАМА. Машите на лицо!

Девушка машет на лицо упавшего газетой.

ОЧКАРИК. Только не этой газетой, девушка!

ДЕВУШКА (посмотрев на газету). О господи! (В ужасе отбрасывает газету, отбегает, вытирает руки влажной салфеткой.)

МУЖЧИНА. Что это с ним было?

ЛЫСЫЙ. Обморок.

МУЖЧИНА. А вот… до этого?

ЛЫСЫЙ. До этого — тоже был обморок.

Человек с газетой приходит в себя, садится на полу, привалившись к сиденью.

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ.Где я?

ЛЫСЫЙ. В России.

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ. А вы кто?

ЛЫСЫЙ. Мы россияне.

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ (осмотревшись). Так вот вы какие…

БАБУШКА. Ты полежи, милый. Полежи. Все хорошо…

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ. Дай мне орган.

БАБУШКА. Что?

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ. Орган мой дай мне.

БАБУШКА. Постыдились бы! Пожилой человек.

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ. Орган мой, патриотических сил, печатный — дай мне!

БАБУШКА. О господи. Вон лежит твой орган.

Человек проходит на четвереньках по вагону, берет газету. Садится, нюхает ее, глубоко вдыхая, и лицо его озаряет улыбка.

БАБУШКА. Ты как, болезный?

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ. Уже лучше.

ДЕВУШКА. Знаете, я ничего не поняла, что он тут говорил.

ОЧКАРИК. Этого никто не понимает. Но многим нравится.

Девушка смеется.

ДЕВУШКА. Вы очень. смешной.

ОЧКАРИК. Да?

ДЕВУШКА. Я хотела сказать.

ОЧКАРИК. Я понял. Вы знаете, я.

У Девушки начинает звонить мобильный.

ДЕВУШКА С РЮКЗАЧКОМ. Простите. (Отвечая на телефонный звонок.) Алло! Нет, я не ушла из дома. Я еду, мам, я в метро! Нет, я в метро, но не еду! Поезд стоит. Просто стоит, мама. Нет, я не у Леши. Мама, я взрослая женщина! У Леши, у Паши, у Даши — это мое дело! Перестань кричать. Я женщина, мама. Да, я забыла тебе сказать: я женщина. Мама, я свободный человек! Я живу, как хочу! Да, я живу в поезде! Перестань реветь! Мама, зайчик мой, со мной все хорошо, ну честное слово… (Гудки в трубке.) Обиделась.

ОЧКАРИК. Не расстраивайтесь.

Пауза.

Давно хотел у вас спросить: а как вообще жизнь?

ДЕВУШКА. Ничего. Но как-то в последнее время — совсем ничего.

ОЧКАРИК. Это бывает. У меня тоже — облом за обломом.

ДЕВУШКА. На работе?

ОЧКАРИК. Ну да… И на работе. Потому что я ее не люблю!

ДЕВУШКА. А что вы любите?

ОЧКАРИК. Я? (Подумав немного.) Жить.

ДЕВУШКА. У меня такое ощущение, что жить я еще не начинала.

ОЧКАРИК. Я научу. Это делается — с разбегу!

ДЕВУШКА. Так ведь страшно!

ОЧКАРИК. Ага. Жить страшно, а не жить — глупо.

ДЕВУШКА. Надо бы попробовать.

ОЧКАРИК. Давайте вместе? С разбегу, зажмурившись, с диким криком, а? (Пауза.) Простите.

Пауза.

ЛЫСЫЙ. Да-а… Сильные версии прозвучали! Но неужели это — всё?

ОЧКАРИК. Не знаю. Я иссяк чего-то.

ЛЫСЫЙ. Иссякли вы, конечно, рановато.

ОЧКАРИК. Не стреляйте в тапера… Все, чем мог!

ДЕВУШКА. А мне было очень интересно.

ОЧКАРИК. Правда?

ДЕВУШКА. Мне — очень!

ОЧКАРИК (оживившись). Тут нужен поворот сюжета.

ЛЫСЫЙ. Чисто теоретически, в порядке игры ума. — должен заметить, что самые интересные версии еще не прозвучали…

МУЖЧИНА. Не, вот уроды, а?

ОЧКАРИК. Я весь внимание!

ЛЫСЫЙ. Ну, чтобы далеко не ходить: бактериологическая катастрофа в засекреченном подземном НИИ.

ОЧКАРИК. Крепкая тройка.

ДАМА. Старый идиот!

ЛЫСЫЙ. Заговор диггеров.

ДАМА. Как я жила с этим идиотом!

ЛЫСЫЙ. Находка под шпалами библиотеки Ивана Грозного…

ОЧКАРИК. А вот это уже неплохо!

ЛЫСЫЙ. Атака колумбийских наркодилеров на подземные склады с оружием!

ОЧКАРИК (в восторге). Что ж вы молчали?

ЛЫСЫЙ. Наконец, просто забастовка на метрополитене.

ОЧКАРИК. Ну, это как раз вряд ли.

Девушка смеется.

Последнее усилие!

ЛЫСЫЙ (в неподдельном азарте). Рейдерский захват метро грузинскими ворами в законе! Высадка марсиан на станции «Площадь Ильича»!

ОЧКАРИК. Вау!

МУЖЧИНА. Не надо ля-ля!

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Или к власти пришли кроты.

Пауза.

ОЧКАРИК. Что?

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Кроты. Кто заглядывал к ним в душу? Согласитесь: с точки зрения кротов, метро — это оккупация. Кто может поручиться, что все эти годы они рыли свои ходы просто так?

ОЧКАРИК. Опа!

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. То-то и оно. И вот наконец… У нас сегодня какой день?

МУЖЧИНА. Среда.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Правильно. А в прошлую пятницу,

ближе к вечеру, они собрались под станцией Лось…

МУЖЧИНА. Почему под станцией Лось?

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. А они всегда там собираются, ближе к вечеру.

Человек с газетой подползает поближе. За ним пересаживаются поближе остальные.

К этому времени все уже было готово: они давно знали схему коммуникаций и заранее отрыли ходы под пересадочные узлы. Оставалось только наметить число…