Текущий момент и другие пьесы

ОЧКАРИК. Дед, давай хотя бы здесь не про него, а?

ДЕДУЛЯ. Хорошо. (Пауза.) А я кто?

ЛЫСЫЙ. Вы что, ничего не помните?

ДЕДУЛЯ. Как не помнить, сынок! Я все помню! Вот так — татары, так наши. Потом князь Боброк как ударит из засады! Два дня стерво оттаскивали… Эх, молодость… (Блаженно улыбается и засыпает.)

Пауза. Потом Очкарик осторожно теребит его за плечо.

ДЕДУЛЯ. А?

ОЧКАРИК. Дедушка, вспомни еще чего-нибудь.

ДЕДУЛЯ. А я где?

ОЧКАРИК. Это метро, имени Лазаря Моисеича.

ДЕДУЛЯ. А сейчас что?

ОЧКАРИК. Сейчас вечер.

ДЕДУЛЯ. Утро — помню. Стрелецкой казни. Вот так я, так — царь Петр Алексеич. (Пауза.) Его потом табакеркой убили.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Точно — его?

ДЕДУЛЯ. Ага. Он курил, а эти подошли и — опа. Их потом повесили всех за одно место. Вот так Пестель висел, вот так Бестужев, вот так Рюмин. Память-то, слава богу, не отшибло.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. А не жалко?

ДЕДУЛЯ. Кого?

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Этих, которые висели.

ДЕДУЛЯ. Так с нами же иначе нельзя, сынок!

МУЖЧИНА. Правильно! Вешать умников.

ОЧКАРИК. А-а, спасибо, что напомнили! Мы же еще не выбрали правильную версию!

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Простите, что вмешиваюсь, но насчет бизнесмена — это не канает. Бизнесмен — здесь, среди нас?

ОЧКАРИК. А у него вчера «Лексус» угнали.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Вместе с ботинками?

Все внимательно смотрят на ботинки Мужчины.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. И потом: лицо…

Все переводят взгляд на лицо.

ОЧКАРИК. Хорошо! Беру свои слова назад. (Мужчине.) Видите, я умею признавать ошибки! (Гражданину в плаще.) Стало быть: либо язычник, либо коммунист.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Вот, другое дело…

МУЖЧИНА. Вы что, из одного дурдома сбежали?

ОЧКАРИК. Увы. Те, которые сбежали из этого дурдома, давно живут в нормальном мире!

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. А вот тут вы ошибаетесь. Там тоже дурдом, и тоже метро, просто другая ветка.

ОЧКАРИК. Тем более, — стало быть, и бежать некуда! Сидим тут.

ДАМА. Вы, наверное, считаете себя здесь самым умным! ОЧКАРИК. Ну что вы, как можно. ДАМА. Я же вижу!

ОЧКАРИК. Что?

ДАМА. Считаете себя самым умным.

ОЧКАРИК. Ну, если вы настаиваете…

ДАМА. Нахал! Вместо того чтобы что-нибудь сделать, сидите тут нога на ногу и поливаете всех грязью.

ОЧКАРИК. Мадам! Я могу не сидеть нога на ногу — и даже готов пройтись мимо вас туда-сюда по вагону, но это ничего не изменит. А грязи не было, — я лишь отвечал на реплику нашего нетерпеливого товарища по несчастью, насчет дурдома. Видите ли, мы с коллегами придерживаемся того прискорбного мнения, что вся наша жизнь — довольно клинический случай… Но, я вижу, вы не согласны?

Дама хмыкает.

ОЧКАРИК. Нет уж, не увиливайте, скажите прямо: вы отказываетесь считать себя членом нашей дружной спятившей семьи?

ДАМА. Хватит кривляться!

ОЧКАРИК. Да! Ощущение своего превосходства — характерный симптом.

ДАМА. Вы абсолютно аморальный тип! Ваше присутствие оскорбительно для нормальных людей. И не впутывайте нас в свою компанию!

ОЧКАРИК. Мадам! В эту компанию нас привела сама Судьба! Всесильные Парки сплели нити наших жизней…

МУЖЧИНА. Не надо ля-ля!

ОЧКАРИК. Как вы сказали?

МУЖЧИНА. Не надо ля-ля!

Пауза.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Простите, вы не могли бы пояснить свою мысль чуточку доступнее?

МУЖЧИНА. Могу. Вы сами по себе — мы сами по себе. Ясно?

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Предельно. Но от вас я такого не ожидал… Уж вы-то точно… ку-ку.

МУЖЧИНА. Кто ку-ку?

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Вы.

МУЖЧИНА. Не надо ля-ля! Я совершенно нормален.

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Не хочется вас огорчать, но только что, на наших глазах, вы били кулаком по этому куску пластмассы, требуя от него ответа.

МУЖЧИНА. Ты тоже козел, понял?

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Негусто с аргументацией.

ОЧКАРИК. Кстати, зря вы упорствуете. Сознались бы, в самом деле — куда торопитесь? И вам бы полегчало, и людей бы не мучили. Все свои… Правда, дедушка?

ДЕДУЛЯ. Так точно, ваше императорское величество! (Озирается.) Ась?

ОЧКАРИК. Я говорю: правда, торопиться некуда?

ДЕДУЛЯ. Парамонов я!

ОЧКАРИК. Орел!

МУЖЧИНА. Козлы!

ОЧКАРИК. В самом деле, господа: чего мы там не видели, наверху? Ваше мнение, коллега?

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Я-то никуда не спешу…

ОЧКАРИК. Виват! Ставлю на голосование вопрос о сохранении статус-кво!

ДАМА. Глупо!

ЛЫСЫЙ. Перестань.

ДАМА. Не лезь, я знаю, что говорю!

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Простите, а вы — что там забыли? ДАМА. Нормальную жизнь!

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. Ту, где вам плевать на всех?

ДАМА. Да!

ГРАЖДАНИН В ПЛАЩЕ. У вас чудесное представление о норме. (Лысому.) Что говорит об этом Гегель?

ЛЫСЫЙ. Гегель молчит в тряпочку, уже лет тридцать.

ДАМА. Ах вот как?

ЛЫСЫЙ. Но если ваш вопрос касается и меня, то лично я там, наверху, видел практически все — и даже много лишнего. Так что я тоже никуда не спешу.

ОЧКАРИК. О! Еще один наш! И Парамонов тоже «за»… Он точно все видел. Подними руку, дедуля! Руку! Четверо! Милая девушка, надеюсь, вы не против нашей интеллигентной компании?

ДЕВУШКА. Не против.

ОЧКАРИК. Это пять! (Серьезному.) Товарищ! Родина зовет!

СЕРЬЕЗНЫЙ. В чем дело?

ОЧКАРИК. Все нормально, товарищ. Я только хочу узнать: вы «за»? Или, не дай бог, из несогласных?

СЕРЬЕЗНЫЙ (испуганно). Я «за»! Вы что? Я только «за»!

ОЧКАРИК. Это — шесть!

Осторожно стучит по плечу Юноши в наушниках. Тот открывает глаза и сдвигает одно «ухо».

Сэр, ничего, что мы тут еще посидим?

Юноша, не выходя из ритма, кивает, показывает большой палец, надевает наушник и забывается снова.

Это — семь! Гости нашей столицы! Вы, несомненно, рады возможности углубить контакты с москвичами.

Гастарбайтер низко кланяется.

Это восемь! Товарищ с прессой. Товарищ с прессой! Вы как насчет продолжения диспута?

Человек с газетой продолжает с сумрачным видом читать свою газету. Очкарик машет руками перед его лицом.

Товарищ с прессой! Ау!

Человек с газетой поднимает голову и смотрит на Очкарика. Потом аккуратно откладывает газету и вынимает из ушей бируши.

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ. Слушаю вас. ОЧКАРИК. Вы с нами?

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ (озираясь). А почему стоим?

ОЧКАРИК. Вы выиграли участие в эксперименте!

Человек с газетой медленно обводит взглядом пассажиров.

Надеюсь, вы проявите гражданскую позицию и не уйдете от обсуждения происходящего!

ЧЕЛОВЕК С ГАЗЕТОЙ. А что происходит?

ОЧКАРИК. В том-то и дело, что этого никто не знает!

Пауза. Человек с газетой снова обводит пассажиров тревожным взглядом.

ЛЫСЫЙ. Кажется, нашего полку прибыло. Сидел человек, читал, никого не трогал. Зачем вы вернули его к жизни?

ОЧКАРИК. Тут интереснее! Он с нами, и это — большинство! Плюс мальчик.

МАЛЬЧИК. Я хочу писать!

ОЧКАРИК. Хорошо, мальчик против. Нам подлогов не нужно, у нас не выборы. Большинство «за» по-честному! (Немому.) Поднимите руку. Руку! Вот. Плюс эти двое… просто у них руки заняты.