Темный лес (СИ)

МАТЬ. Ну... на какое-нибудь желание, мечту... Как раньше.

ОТЕЦ. Ха, ха! На мечту! На желание!.. А может, еще на какое-нибудь говно? Ха, ха, ха!

МАТЬ. Перестань! Не за столом! Мог бы встать и отойти, если тебе так уж хочется употреблять эти грязные слова.

ОТЕЦ. Ну ладно, хорошо, хорошо...(Встает и направляется в глубину комнаты, в сторону камина.) Ну, и что я такое?.. Ага-а! Говно! Говно, а не какие-то там мечты! Говно, а не то, что было когда-то. Главным образом - говно. Именно оно! Когда-то, когда-то... когда-то могло быть и было... Но это было когда-то. (Семенит обратно к столу и садится с видом смирившегося.) Больше не буду. Сажусь и больше не буду. (Наливает себе рюмку.)

МАТЬ. А ты вспоминай себе, вспоминай. Только не употребляй подобных слов. Припоминай, припоминай. Я люблю, когда ты вспоминаешь... Только зря не раздражайся. О, это были прекрасные времена! Ах... эти платья, шляпки. Все безупречно - манеры, поклоны, мужчины коротко подстрижены и выбриты до синевы... Такие элегантные!

Дверь в глубине открывается и появляется СЫН. Он входит в комнату и останавливается в нерешительности.

МАТЬ. Что, сынок?..

СЫН. А-а-а... сам не знаю, мамка...

МАТЬ. Скучно тебе, сыночек?

СЫН. Сам не знаю, мамка... Скорее всего - да.

МАТЬ. Может быть, сыночек, съездил бы куда-нибудь?

СЫН. Да ведь я только что вернулся, мамочка!

МАТЬ. Ах, да... я совсем забыла. Ты ведь так часто уезжаешь и так часто возвращаешься, сынок. А в этот раз, последний, где ты был?

СЫН. На Балнеонарах, мамка. Целых две недели.

МАТЬ. И что, сыночек, не отдохнул?

СЫН (подходя к столу, тяжело опускается на стул). Сам не знаю, мамка, сам не знаю...

ОТЕЦ (строгим тоном). Может тебе пойти поработать, сынок?

СЫН. Папа, ты ведь знаешь, что мы не должны работать.

ОТЕЦ. Не должны, но иногда - обязаны. Иногда, для собственного блага должны поработать. Работа - это добро, сынок.

МАТЬ. Может тебе чаще ходить в клуб, сынок?

СЫН. Мамка, еще чаще - не могу! Нет сил... (Вынимает что-то из кармана, кладет на столе, проделывает какие-то мелкие, но очень точные движения. Потом опять засовывает руку в карман, но не находит то, что искал.) Папа!

ОТЕЦ. Слушаю, сынок.

СЫН. У тебя есть деньги?

ОТЕЦ (достает портмоне, благоговейно его открывает, просматривает содержимое). Пятьсот подойдет?

СЫН. Тысяча, пожалуй, лучше будет, папа.

ОТЕЦ вынимает купюру покрупнее и подает СЫНУ. СЫН берет, аккуратно ее разглаживает, а потом тщательно скручивает в трубочку. Втыкает ее себе в нос и, наклонившись над столом, втягивает "полоску" наркотика; очень длинную, карикатурно длинную, полуметровую. Он растирает себе нос и закидывает голову назад. Ждет.

МАТЬ. А что, это и вправду не вредно, сынок?

СЫН (гнусавя). Уже нет, мамка, давно нет. Теперь все "это", что раньше было вредно, производится в версиях безвредных.

МАТЬ (задумавшись). Не успеваю... слишком быстро этот мир меняется. В мое время столько было вредных вещей. И примерно столько же запрещенных.

ОТЕЦ. Возвращаясь к теме работы, сынок...

СЫН. Подожди минуту, папа, ладно? Еще минутку... (потирает нос и глубоко втягивает воздух). Еще моментик, еще минуточку, еще чуть-чуть...

Наконец на лице СЫНА появляется широкая, блаженная улыбка. Разворачивает скрученную банкноту, бережно её расправляет и отдает ОТЦУ.

СЫН. Спасибо, па.

ОТЕЦ. Пожалуйста, сынок. Вернемся к теме работы. Я считаю, что время от времени ты должен что-то делать. Независимо от того, хочешь ты этого или нет. В твоем возрасте надо иметь понятие о некоторых вещах.

СЫН. Но в моем возрасте никто не работает, папа. И вообще никто вокруг давно уже не работает.

ОТЕЦ. Ошибаешься, сынок. Тебе не хватает знаний и, конечно же, опыта.

ОТЕЦ берет со стола что-то, напоминающее телевизионный пульт управления, и щелкает им в сторону большого экрана на стене. На экране появляются Старый, Лысый и Молодой. Хозяин каким-то образом может просматривать предыдущие эпизоды. Но это необязательно. Важно только, чтобы совпадали их движения и они были похоже одеты. Во всяком случае, экран показывает их в минуты, когда они сидят, разговаривают, курят, смеются, попивают что-то из одной бутылки. ОТЕЦ, МАТЬ и СЫН долго всматриваются в экран.

СЫН. Правду говоря, не очень-то они похожи на заработавшихся.

МАТЬ. Бедняги, должны ведь немного и отдыхать.

СЫН. Откровенно говоря, всё это больше смахивает на пьянку, чем на отдых.

МАТЬ. Эти, восточные, всегда так отдыхают. Хорошо это помню.

СЫН. Они что, с Востока? С того, настоящего?

МАТЬ. С самого взаправдашнего, сынок.

ОТЕЦ поднимается из-за стола и подходит к пульту управления. Берет спрятанную за ним каску и надевает её на голову.

МАТЬ. Ты только не нервничай, не нервничай...

ОТЕЦ устанавливает пульт так, чтобы тот находился перед экраном. Начинает крутить ручкой. Раздается нарастающий вой сигнальной сирены. Нажимает на пульте несколько кнопок, и там начинают мигать лампочки. Затем нажимает еще что-то, и раздается нарастающий звук приближающихся самолетов. Он все время крутит ручкой сирены, кричит в микрофон.

ОТЕЦ. Встать! Встать! Быстро! Быстро! Быстро! Всем за работу! Еще не научились как следует работать, а уже хотите отдыхать. Встать и за работу! Потом сможете сесть и отдыхать. И только потом получать деньги. Всем встать! Симулянты! Лентяи! Пьянь!! Грязнули!!! Встать! (Для большей важности своих слов ударяет по кнопкам на клавиатуре пульта, и тогда начинают мигать разноцветные лампочки и звенеть звонки, словно в игральном автомате.) Прибыли сюда, чтобы работать и совершенствоваться. Встать! Приехали сюда, чтобы увидеть, как должен быть устроен мир. Быстро! С тех своих деревень без электричества. Встать! С теми своими дремучими предрассудками. Быстро! Со своими шестью пальцами на ногах. Встать! С тем своим Стоевским. Быстро! С Парасем Шепшенко своим. Встать! С этим своим Яном Гавлем. Быстро! С этой своей техникой, встать! И с моторизацией своей, быстро! И с теми своими юртами и кумысом, встать! Встать, а не то позову китайцев!

МАТЬ (поднимается и направляется к ОТЦУ). Угомонись уже, угомонись. Пойдем, пойдем...

СЦЕНА 3

Лес (как в первой сцене). СТАРЫЙ, ЛЫСЫЙ и МОЛОДОЙ быстро, нервно и беспорядочно работают. Переносят, перекатывают, пилят, рубят, но все без порядка и согласия. Если что-то уложат, оно тут же развалится, если ударят топором, так обязательно промахнутся, если что-то поднимут, так обязательно уронят кому-то на ногу. Здесь, собственно говоря, уместно было бы устроить небольшую клоунаду.

ЛЫСЫЙ. Блядь! Охуели! Охуели, блядь... Сначала приказывают выходить и сдаваться, а потом трахают нас, как каких-то черножопых. Я приехал сюда бабки зарабатывать, а не выслушивать их долбанные приказы и прятаться в лесу. Охуели! Это какие-то извращенцы, уверяю вас. Мужики живут с мужиками, бабы с бабами, никто ничего не делает, бабла у них как мусора, блядь, и еще меня будут китайцами пугать... (работает как заводной, быстро и с ненавистью, будто наносит удары невидимому врагу). Ни хуя они нам не сделают, это я вам обещаю! Они боятся нас. Они вообще сюда не приходят. Только голоса слышны. Если мы все это бросим, они просто усрутся со страху. Китайцы! Если бы они увидели китайца, тут же наложили бы в свои джинсы со страху! Работай за них, потому что они сами не в состоянии! Сри за них, потому что сами уже не могут! И вообще, живи за них, потому что им самим - лень!