Бег

рашивай. Не спрашивай ни о чем. Хлудов. Я тебя и не спрашиваю. Это дело твое. Мне важно только - нашел? Голубков. Хлудов! Я попрошу тебя только об одном, и ты один это можешь сделать. Догони ее, она ушла от меня, задержи ее, побереги, чтобы она не ушла на панель. Хлудов. Почему же ты сам не можешь этого сделать? Голубков. Здесь, на водоеме, я принял твердое решение, я уезжаю в Париж. Я найду Корзухина, он богатый человек, он обязан ей помочь, он ее погубил. Хлудов. Как ты поедешь? Кто тебя пустит во Францию? Голубков. Тайком уеду. Я сегодня играл в порту на шарманке, капитан принял во мне участие, я вас, говорит, в трюм заберу, в трюме в Марсель отвезу. Хлудов. Что же? Долго я должен ее караулить? Голубков. Я скоро вернусь, и даю тебе клятву, что больше никогда ни о чем не попрошу. Хлудов. Дорого мне обошлась эта станция. (Оборачивается.) Нет, нету. Чарнота (шепотом). Хорош караульщик! Голубков (шепотом). Не смотри на него, он борется с этим. Хлудов. Куда же она сейчас пошла? Чарнота. Это нетрудно угадать. Пошла у грека прощенья вымаливать, на Шишлы, в комиссионный магазин. Я его знаю. Хлудов. Ну, хорошо. Голубков. Только чтоб не ушла на панель! Хлудов. У меня-то? У меня не уйдет. Недаром говорил один вестовой, мимо тебя не проскочишь... Ну, впрочем, не будем вспоминать... Помяни, господи!

(Голубкову.) Денег нет? Голубков. Не надо денег! Хлудов. Не дури. Вот две лиры, больше сейчас нету. (Отстегивает медальон от часов.) Возьми медальон, в случае крайности - продашь. (Уходит.)

Вечерние тени гуще. С минарета полился сладкий голос муэдзина "Ла иль Алла иль Махомет рассуль алла!" [Нет бога, кроме Аллаха, и Магомет посланник его!]

Голубков. Вот и ночь наступает... Ужасный город! Нестерпимый город! Душный город! Да, чего же я сижу-то? Пора! Ночью уеду в трюме. Чарнота. Я поеду с тобой. Никаких мы денег не достанем, я и не надеюсь на это, а только вообще куда-нибудь ехать надо. Я же говорю, думал - в Мадрид, но Париж - это, пожалуй, как-то пристойнее. Идем. То-то греки-хозяева удивятся и обрадуются! Голубков (идет). Никогда нет прохлады, ни днем, ни ночью! Чарнота (уходит с ним). В Париж так в Париж!

Мальчишка-турок подбегает к шарманке, вертит ручку.

Шарманка играет марш. Голос муэдзина летит с минарета.

Тени. Кое-где загораются уже огоньки. В небе бледноватый золотой рог. Потом тьма. Сон кончается.

Конец третьего действия

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

СОН СЕДЬМОЙ

...Три карты, три карты, три карты!..

Осенний закат в Париже. Кабинет господина Корзухина в собственном особняке. Кабинет обставлен необыкновенно внушительно. В числе прочего несгораемая касса. Кроме письменного стола карточный. На нем приготовлены карты и две незажженные свечи.

Корзухин. Антуан!

Входит очень благообразного французского вида лакей Антуан, в зеленом фартуке.

Мсье Маршен маве аверти киль не виендра па зожурдюи, не ремюэ па ля табль, же ме сервирэ плю тар.

Молчание.

Репондэ донк кельк шоз! [Monsieur Marchand m'avait averti qu'il