В защиту права
В защиту права читать книгу онлайн
Предлагаемый вниманию читателей сборник состоит из работ А. А. Гольденвейзера, с разных сторон освещающих вопрос о значении права в общественной жизни.Помещенные в нем доклады, статьи и речи распадаются по своим темам на три отдела. Общей темой первых трех статей является отношение к праву трех великих русских писателей — Льва Толстого, Достоевского и Пушкина. Толстой отрицает право во всех его проявлениях; отношение Достоевского к суду и наказанию носит двойственный и противоречивый характер; и только Пушкин учит ценить значение свободы и права в жизни личности и общества.В следующей за этими статьями работе автор дает анализ понятий права, государства и собственности с точки зрения «социальной теории права», провозвестниками которой были немецкий юрист Отто Гирке и французский государствовед Леон Дюги. В примечаниях к этой работе даются ссылки на литературу и весь тот материал, который автор не включил в текст в виду его более специального характера.Наконец, «Речь в годовщину Судебных Уставов» и четыре очерка о выдающихся русских адвокатах посвящены определению общественной задачи адвокатуры.Большая часть даваемого в сборнике материала появляется в печати впервые, а остальное печатается в переработанном и дополненном виде.А. А. Гольденвейзер родился в Киеве и по окончании Киевского университета занимался адвокатской практикой вплоть до упразднения сословия адвокатуры советской властью. С 1917 года он также читал в высших учебных заведениях Киева курсы лекций по общей теории права, государственному праву и политической истории Запада.В первые месяцы после февральской революции А. А. Гольденвейзер был членом Исполнительного Комитета Общественных Организаций, к которому в Киеве перешла власть после падения старого режима. В 1918 году он был членом Малой Рады, законодательного органа Украинской Народной Республики, в которую был избран как один из представителей еврейского национального меньшинства.В 1921 году, после окончательного утверждения советской власти на юге России, А. А. Гольденвейзер покинул родину и обосновался в Берлине, где занимался адвокатурой и работой по защите прав беженцев и бесподданных. Он заведывал отделом юридической помощи при Союзе русских евреев в Германии и в качестве юриста-эксперта участвовал в работах Нансеновского Комиссариата по делам о беженцах при Лиге Наций.В конце 1937 г. А. А. Гольденвейзер переселился в Соединенные Штаты. Его первой работой в Америке было составление, на основании собранного перед отъездом из Европы материала, докладов о правовом положении русских беженцев в 23-х странах. Доклады были представлены Королевскому Институту Иностранных Дел в Лондоне и использованы в выпущенном Институтом в 1939 году обзоре проблемы беженства.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
"Мы помещает его вполне, полагая, что всякому приятно увидать один из способов, коими на Руси мы можем лишиться имения, на владение коим имеем неоспоримое право".
Не боясь утомить своих читателей, Пушкин затем дословно приводит текст определения суда, - около 1500 слов, - строго выдержанный в старом приказном стиле, с длинными, запутанными фразами и излишними повторениями. Прием необычный в художественном произведении и снова показывающий особый интерес автора к этой теме.
Читая "Дубровского" в юном возрасте, едва ли многие из нас имели терпение вникнуть в содержание этого документа, столь далекого от волнующих приключений героев повести. Между тем, определение уездного суда по делу Троекурова с Дубровским чрезвычайно интересно. В него вложено не меньше ума, остроумия и {112} юридической выдумки, чем в знаменитую сцену суда в "Венецианском купце" Шекспира. Два известных немецких юриста, Иеринг и Колер, вели между собой интересную полемику о том, насколько юридически обоснованы домогательства Шейлока и выдвинутые против них Порцией возражения (R. v. Jhering, "Der Kampf um's Recht" И Joseph Kohler, "Shakespeare vor dem Forum der Jurisprudenz".). Пушкинское "определение уездного суда" не заслужило такой чести, но и оно ее достойно.
В основу своего текста Пушкин положил подлинное судебное дело; не имея этого дела в руках, невозможно установить, что он прибавил от себя. Но несомненно то, что в результате получился весьма красочный документ, в котором ясно показано, как опытная канцелярская рука может придать неправосудному решению подкупленного суда внешнюю форму хорошо обоснованного, юридически безупречного акта. Чтобы написать это определение, нужен был не только пушкинский талант, но и серьёзное знание процессуальных порядков.
"После освобождения крестьян, - говорил Пушкин своему другу Соболевскому, - у нас будут гласные процессы, присяжные, большая свобода печати, реформы в общественном воспитании, в народных школах". В этих словах мы находим программу реформ 1860-ых годов, предсказанную с поразительной верностью. Можно ли после этого упрекать поэта, как это делали критики шестидесятых годов, в отсутствии внимания и интереса к общественным вопросам?
Как указывает Кони, предсказанное Пушкиным "введение суда присяжных и гласности судебных заседаний особенно замечательно тем, что в то время, когда он его высказывал, во всей Европе, кроме Франции и Англии, не существовало суда присяжных,... а публичность заседаний... допускалась далеко не везде и с большими ограничениями" (Дом Литераторов, "Пушкин, Достоевский", стр. 61.).
{113} Если бы Пушкин дожил до эпохи шестидесятых годов, то надо полагать, что наряду с освобождением крестьян он особенно приветствовал бы судебную реформу. Чуждый морального максимализма Достоевского и Толстого, он справедливо оценил бы новый русский суд, как важный шаг вперед по пути к господству Закона и Свободы, которое он так желал увидеть на своей родине. А официально возвещенный лозунг судебной реформы право и милость да царствуют в судах не мог не встретить живого отклика у поэта, который хотел остаться любезным народу тем, что в свой жестокий век призывал милость к падшим.
Три великих гения русской литературы - Пушкин, Достоевский и Толстой уделили много внимания вопросам права. Но из них только Пушкин понял действительное значение права в жизни общества. Только Пушкин стремился воспитать в русских людях правосознание, которого им, к несчастью, недоставало всегда и недостает и теперь (Интересные замечания высказывает об этом Влад. Вейдле (см. его книгу "La Russie absente et presente", Paris, 1952, глава "La crainte du droit", стр. 209-214).).
Право лежало в основе его общественного мировоззрения.
Лев Толстой учит нас нравственному совершенствованию. Достоевский открывает пред нами темные глубины порочной и преступной человеческой души. Но только Пушкин учит воздавать должное свободе, праву и правовому строю.
{115}
ПРАВО, ГОСУДАРСТВО И СОБСТВЕННОСТЬ
СОЦИАЛЬНАЯ ТЕОРИЯ ПРАВА
Индивидуалистическая идея права. - Социалистическая идея права. Социальная идея права. - Социальная идея государства. - Социальная идея права собственности
В 1924 году мною был прочитан в Союзе русской присяжной адвокатуры в Берлине доклад на тему "Личные права или социальные обязанности? К учению об основных проблемах науки права". Записанный впоследствии текст этого доклада положен в основу настоящей работы, которая печатается впервые.
{117}
У каждого есть обязанности в отношении
всех, но никто не имеет иного права, кроме
права всегда исполнять свой долг.
Огюст Конт.
В начальных фразах учебников по общей теории права обычно указывается, что слово право имеет два значения. Этим словом обозначают, во-первых, принадлежащее данному лицу притязание или полномочие (например, в фразе "я имею право освободить квартиру"), Во-вторых, им же обозначают совокупность норм, регулирующих какую-либо область общественной жизни (например, в выражениях "государственное право", "уголовное право", "церковное право"). Слово "право" в первом значении юристы называют правом в субъективном смысле или субъективным правом, а во втором - правом в объективном смысле или объективным правом.
Такое же двоякое значение слово "право" имеет и в других языках: немецкое Recht, французское Droit, итальянское Diritto, как и латинское Jus, также употребляются в двух значениях: субъективном и объективном. Исключение составляет только английский язык, в котором право в субъективном смысле называется Right, а для права в объективном смысле существует самостоятельное обозначение Law. Эта особенность английского языка не случайна, о чем речь впереди.
Если развитой язык обозначает два различных понятия одним словом, то это, очевидно, происходит не от бедности языка, а от родственности данных понятий. Совпадение названий свидетельствует о близости соответственных представлений. Если в выражениях "наука {118} права", "гражданское право" и т. д. мы пользуемся тем же словом, которым обозначают "права кредитора" или "право голоса", то это, по-видимому, объясняется нашим представлением, что "право" имеет своим основным содержание "права", что, например, "гражданское право" есть совокупность норм, устанавливающих права людей в их имущественных взаимоотношениях, и т. д. Правда, те же учебники общей теории права в дальнейшем учат нас, что всякое юридическое отношение имеет двусторонний характер и состоит не только из права одного лица, но и из соответственной обязанности другого. Однако, подчеркивание момента права, по-видимому, дает понять, что именно право, а не обязанность, есть главный и основной элемент юридических отношений.
