Лян Шэн, мы можем не страдать? (СИ)

В этот момент тощий репортёр вышел вперёд и сказал: "Позвольте спросить, госпожа Цзян Шэн, почему вы с господином Чэном вышли не вместе? Это чтобы всё отрицать? Кроме того, госпожа Цзян Шэн, простите за бестактность, по какому поводу вы обратились в больницу?"

Бэй Сяоу при взгляде на репортёров рассвирепел. Он вышел передо мной и, оттолкнув репортёра, сказал: "Отнеситесь с уважением к больному человеку, хорошо?"

Очевидно, что журналисты не остались безучастны к моей болезни, их интерес лишь возрос, хоть бы какая-нибудь ценная информация.

Передо мной возникла полненькая журналистка: "Госпожа Цзян Шэн, раз речь зашла о тяжелобольных, у вас есть что сказать о находящейся на грани смерти Су Мань? Что вы чувствуете, уведя у неё жениха?"

Если бы я не боялась, что мои слова завтра опубликуют в газете, то презрительно осадила бы эту толстую репортёршу. Что за жених? Когда это Чэн Тянью стал её женихом? Я смогла увести, считаете меня настолько сильным противником?

Но сейчас я ничего не могла сказать кроме как: "Дайте пройти, я возвращаюсь домой".

Да, я возвращаюсь домой. Здесь всё вдруг запуталось, я не могу так. Думала, через четыре года, вернувшись в город прошлого, найду здесь тёплый дом, но не ожидала, что передо мной возникнет столько непредвиденных заморочек.

Как раз когда я пришла в полное замешательство, девушка-репортёр с острым подбородком оттеснила полную. В голосе слышалось пренебрежение, она спросила: "Ответьте, госпожа Цзян Шэн, прежде поговаривали, что вы, чтобы проникнуть в артистические круги, продали себя господину Чэну. Недавно появились слухи, чтобы привязать господина Чэна вы забеременели, но получили от него отказ. Госпожа Цзян Шэн, ответьте, вы ложились в больницу, чтобы сделать аборт?"

Твою мать, что за брехня!

Я чуть не взорвалась от гнева. Стыд и обида накрыли меня с головой. Как раз, когда я готова была вспылить, Бэй Сяоу опередил меня и по родству душ выругался так, как хотела я.

Под градом подобных оскорблений мне вдруг захотелось перестать быть скромной девушкой. Что такое депрессия? Депрессия вовсе не означает, что я стала похожа на хрупкую стеклянную куклу, которая при любой атаке тотчас расколется на кусочки.

В этот момент Бэй Сяоу уже оттолкнул "острый подбородок" в сторону, взмахнул кулаком, сверля её злобным взглядом, и произнёс: "Поверь, будешь болтать зря, я тебе задам".

Репортёрша с острым подбородком заносчиво посмотрела на Бэй Сяоу и сказала: "Задавать вопросы наш долг и право! Если за вами нет ничего постыдного, если госпожа Цзян Шэн не пришла на аборт, чего вам нас бояться? На воре и шапка горит, не так ли?"

Аборт, твою мать! Злобно-насмешливые слова репортёрши, в конец разозлили Бэй Сяоу, и свирепая оплеуха влетела в надменное лицо репортёрши.

Кровь! Алая кровь хлынула из носа и рта той журналистки.

Из толпы кто-то крикнул: "Человека ударили! Женщину бьют!"

Фраза всколыхнула круг журналистов, часть их шагнула вперёд, отталкивая Бэй Сяоу, другая, пользуясь случаем, окружила меня. Я оказалась разделена с защищавшем меня Бэй Сяоу.

Видя Бэй Сяоу в кольце людей, не имея возможности высвободиться, я ужасно занервничала. В ушах звучали новые язвительные вопросы, они сыпались, демонстрируя чрезвычайно острый склад ума журналистов шоу-бизнеса.

...................

- Позвольте спросить, госпожа Цзян Шэн, этот мужчина рядом с вами имеет отношение к тому, что господин Чэн уехал первым? Скажите, вы не знаете, чей это ребёнок, от которого вы избавились, господина Чэна или этого мужчины?

...................

- Госпожа Цзян Шэн, у вас интимные отношения с мужчиной рядом с вами? Неужели верны слухи, что у вас были особые чувства к вашему родному брату?

...................

Есть в этом мире ещё вопрос, способный вызвать большее чувство стыда? В тот момент под градом их ненормальных предположения я уже обезумела от страха. А они, используя заточенные моралью острые ножи, кололи моё слабое самоуважение.

Это было мучительно, но я не знала, как ответить, перед глазами, сплошной мрак. Бормотала: "Отойдите, посторонитесь". Поддерживаемая шаг за шагом стеной людей, пыталась пробиться сквозь этих безумных репортёров.

Но они равнодушно игнорировали моё близкое к краху настроение, по-прежнему непрерывно забрасывая меня безжалостными вопросами. Не позволяя мне никуда улизнуть.

В тот момент, стоя под сверкающими объективами, моё лицо было пусто и бесчувственно.

Не знаю, кому я навредила, чтобы потребовалось так сводить со мной счёты.

Тянью, где ты? Где ты, брат? Почему нет ни одного плеча, на которое я могла бы опереться?

В полном замешательстве я смотрела на эту сумбурную сцену.

Бэй Сяоу окончательно взбесился от глухих к голосу разума журналистов. В детстве в Вэйцзяпине он научился владеть всеми видами оружия, в полном боевом порядке. Кусаться, царапаться, щипаться, разрывать - весь арсенал.

Ту журналистку с острым подбородком ждала неминуемая смерть, когда она вцепилась в прекрасное ухо Бэй Сяоу. Бэй Сяоу от ужасной боли, ударил, она опрокинулась на землю...

Журналистка потеряла сознание. Перед этим она специально двумя руками вырвала клок волос на своей голове и расцарапала свою грудь. Возможно, испытывая удовлетворение от степени нанесённых ей ран, она полная ненависти закрыла глаза.

Потом кто-то набрал номера 120 и 110. 120 забрали журналистку с острым подбородком и её товарищей. Надо сказать, боевая мощь Бэй Сяоу всё так же сильна, как во времена Вэйцзяпина. 110 забрала Бэй Сяоу. Вне зависимости от моих объяснений, полицейские полагали, что Бэй Сяоу нападающая сторона. К тому же кто-то уже в коме и весьма вероятно умрёт, пара человек с тяжёлыми травмами и четверо с повреждениями средней тяжести.

Полиция, разумеется, не могла ставить журналистов в затруднительное положение. Они платили этим надсмотрщикам за общественным мнением благоговейным трепетом, никто не хотел стать поводом для негативной информации.

Я смотрела, как Бэй Сяоу уводят, тупо замерев на месте происшествия, ошалевшая и беспомощная.

В небе парили птицы, но я не слышала их щебета.

Может, возвращение в этот город было моей самой большой ошибкой? Раз уж выбрала уехать, то не должна была снова возвращаться на старую дорогу.

11. Она мой пациент, я лучше, чем кто другой, знаю, что мне с ней делать.

"Ах, разве это не моя дорогая Цзян Шэн?"