Возвращение к звездам: фантастика и эвология

Что же, не зря, очевидно, эти годы стали временем расцвета фантастики и науки. Здесь и на Западе. Не зря это время до сих пор ностальгически вспоминают и те, кто тогда жил, и даже многие, родившиеся позднее.

Можно предположить, что шестидесятые годы не имели в мире Стругацких конца, которым в нашей реальности стала Пражская весна и ее зеркальная копия Парижская весна.

Вторая отсылка значительно менее очевидна — в текстах «Страны багровых туч» ощущается настроение сороковых, обстановка военной романтики. Романтики, уничтоженной у нас нечеловечески длительной и кровавой войной.

Напрашивается вывод, что Вторая Мировая война была в Реальности Стругацких менее длительной и стоила меньших жертв. Ментального обескровливания Европы не произошло, и накопленный потенциал использовался человечеством, в частности, в Космосе. Но нетрудно показать, что Вторая Мировая война либо быстро выигрывается Германией, либо медленно — союзниками.

То есть, если эта война оказалась короткой, победу в ней должны были одержать немцы.

Сразу же заметим, что при быстрой победе Германии не было нужды в ракетах Фау-2. Это означает отсутствие настоятельной потребности в инерциальной навигации и системах автоматического управления. И действительно, мир Стругацких не знает таких систем по крайней мере до 1991 г. (Крутиков не может установить свое положение на Венере после того, как «Хиус» ушел с болота.) Иными словами, мы должны исходить из того, что этапа спутника в мире «Стажеров» не было, и сразу же создавались корабли, управляемые людьми: пилоты, а не гироскопическая автоматика удерживали эти корабли в равновесии на стартовом и посадочном участке, штурманы, а не кибернетические системы вели их к цели. Отсюда — значительно большая роль человеческого фактора и отставание в развитии автоматики и вычислительной техники, отставание, которое мы диагностировали как существенную особенность Реальности Стругацких.

Итак, мы пришли к выводу, что мир «Полдня…» не знал ракет Фау-2 и стратегических бомбардировок. Мы высказали предположение, что в этом мире Вторая Мировая война (по крайней мере ее «горячая стадия») закончилась быстро и общий объем потерь был значительно меньшим, чем в Текущей Реальности. Мы интерпретировали это как модель с быстрым выигрышем войны Германией (фашистской Германией). Рассмотрим эту интерпретацию с другой стороны.

Прежде всего, как могла выиграть Германия, отстающая по своему экономическому потенциалу от Запада, по людским резервам от Советского Союза и вдобавок еще и лишенная флота? Только за счет умелого управления ресурсами и войсками, за счет Искусства. Но такая победа должна привести к переоценке господствующих ценностей.

Всем трем сторонам: и западным державам, и СССР, и самой Германии требовалось вписать Искусство в существующий прагматичный контекст.

Заметим также, что разгром Советского Союза должен был сопровождаться резкой договорной демилитаризацией страны и, следовательно, поворотом от агрессивного сталинского социализма к некоему почти раннехристианскому религиозному коммунизму, переходом от географический экспансии к экспансии культурной.

Уничтожить социализм в СССР Германия не могла никоим образом. Ей был жизненно необходим быстрый мир. Быстрый мир можно заключить только с единой державой. К этому времени социалистические идеи и, разумеется, социалистический аппарат подавления были единственным обеспечением структурного единства пространства Империи. Потому, если уж мы исходим из того, что Германия оказалась достаточно искусной, чтобы победить, мы обязаны заключить, что она не только не демонтирует социализм, но и, напротив, постарается укрепить его.

С другой стороны, для Германии необходимым условием мира была демилитаризация СССР. Любое германское руководство предпочло бы иметь эту страну безоружным врагом, нежели вооруженным до зубов союзником. Потому в неизбежно развертывающемся противостоянии «Единого мира» против «Свободного мира» Советскому Союзу выпадала роль «третьего радующегося».

Иными словами, накопленный энтузиазм тридцатых-сороковых тратился в Советском Союзе этой Реальности на решение существенно более полезных задач, нежели «смертный бой» и «ядерный паритет». Промышленный и культурный рост всегда связывался в российской истории с поражениями, и чем поражение было более заметным, тем эффектнее выглядело возрождение.

В условиях «советского экономического чуда» идеологическое и психологическое подчинение победителя побежденному (и так не редкое в истории) становилось почти неизбежным. Германский примитивный национализм был хорош, даже очень хорош, для нищей послеверсальской страны. В качестве идеологической базы повелителей Европы он был попросту не пригоден.

Постепенное перетекание экономической и идеологической мощи от Германии к СССР (в пятидесятые-шестидесятые годы) должно было рано или поздно привести к тяжелому кризису в Германии, прежде всего психологическому, и спровоцировать явление, известное как «перестройка». Ирония судьбы: при победе во Второй Мировой войне СССР от идеологического распада Союза выиграла Германия. А вот при победе Рейха — от его распада выигрывал Советский Союз и идеология, которую он представлял. И, что самое важное, проигрывала западная буржуазно-демократическая система.

В общем-то, я считаю доказанным, что быстрая победа Германии во Второй Мировой войне и неизбежно возникающий вследствие этого конфликт между «Объединенным» и «Свободным» миром способствуют переводу истории на рельсы Реальности Стругацких. Кстати, ключевым звеном является не столько сама победа Германии, сколько тот факт, что поражение Союза фиксирует беспомощность американской военной идеологии, основанной на боевом использовании неоспоримого материально-технического, читай торгово- финансового, превосходства. Оказывается, «в этом есть определенная мудрость» только «при условии, что кто-то — кого вы не любите, — будет отдуваться за вас».

Другой вопрос, можно ли было найти решение, более элегантное и, по крайней мере, не требующее наступать на любимые общественные мозоли и «оскорблять память павших»? Мне это не удалось.

6.

Переслегин С. Б.:

Весной 1996 года я был буквально раздавлен осознанием того, как в действительности завершились события на Дионе.

Термин «верификация Отражения» вовсе не подразумевает конструирование доказательства непротиворечивости, внутренней замкнутости и способности к развитию исследуемой Реальности. Во всех сколько-нибудь важных случаях эту работу проделали задолго до тебя. На самом деле, в эту Реальность необходимо войти и убедиться в ее существовании.

Среди ролевиков распространены легенды о странствиях между мирами. Не знаю, может быть, кто-то и умеет делать это, находясь в физическом теле. Я — нет. Существуют, однако, психотехники, позволяющие работать с другими (нефизическими) пластами Реальности.

Джон Лилли был, вероятно, первым, кто еще в шестидесятые годы составил осмысленное, формальное и пригодное в качестве практического руководства описание одной из эффективных и сравнительно безопасных технологий работы с Отражениями — изолирующей ванны. Когда Лилли говорили, что все, что испытывает человек, помещенный в изолирующую ванну, является продуктом его воображения, Лилли, обычно, отвечал: «Попробуйте сами». В общем, это именно тот случай, когда один эксперимент стоит сотен страниц рассуждений.

Ключевой момент здесь — новая информация. И изолирующая ванна, и психоделики, и игры с автокаталитическими петлями, и ряд других, менее обязывающих способов хождения по Отражениям (вроде потока свободных ассоциаций), иногда — редко, но достаточно воспроизводимо — выкристаллизовывают совершенно новую для тебя информацию, о которой ты совершенно точно знаешь, что придумал ее не ты. Потому, хотя бы, что она начисто отказывается вписаться в твой личный опыт и стремится стать «перпендикулярной» ему.