Введение в теоретическую лингвистику

Редким и своеобразным уклонением от данных двух типов являются книги типа «Введения в общую лингвистику» Френсиса Диннина, где сначала дается описание основных проблем лингвистики, как они обычно понимаются на данном этапе ее развития, а затем рассматриваются также теоретические концепции ряда выдающихся ученых современности — Соссюра, Сепира, Блумфилда, Фёрса, Ельмслева, Хомского. Лингвистика предстает здесь во всем многообразии своих идей.

Книга Дж. Лайонза также не укладывается в указанные два основных типа руководств по теоретической лингвистике. В ней нет оригинальной теоретической концепции, но она не представляет собой и очередного варианта догматического лингвистического требника. В начале своего «Предисловия» автор ее пишет, что он поставил себе целью создать «введение в проблематику основных направлений современной лингвистики», — замысел, заслуживающий самого настоятельного поощрения и несомненно отвечающий назревшей потребности (чем в известной мере и объясняется успех книги Дж. Лайонза). Но воплощение этого замысла оставляет невольное впечатление, что мы имеем дело с чем-то, напоминающим, скорее, ответ очень прилежного ученика некоему неведомому экзаменатору. Ученик выкладывает своему экзаменатору все, что знает (а знает он довольно много), не очень заботясь о последовательности и связности своего изложения. Именно поэтому один раздел его книги воспроизводит одно из «значительных направлений в современной лингвистике», другой раздел — другое направление, а третий раздел — третье направление. Естественным образом, ничего цельного при таком изложении не могло получиться. Пожалуй, наиболее характерной чертой книги Дж. Лайонза является как раз ее эклектичность, но при этом эклектичность особого порядка: это избирательная эклектичность. За пределами книги осталось многое, что имело все основания быть отнесенным к «наиболее значительным направлениям в современной лингвистике», — и функциональная лингвистика, и глоссематика, и менталистическая линия американской лингвистики (представленной такими именами, как Э. Сепир и Б. Уорф), и даже собственно английское явление — школа Дж. Фёрса. В книгу вошли только упомянутые выше направления. А многое из того, что есть, никак не укладывается в понятие «современной лингвистики».

Но из всего сказанного не следует делать вывода, что книга Дж. Лайонза совсем лишена единых общих принципов и оригинальности мышления. И то и другое в ней есть, составляя, с одной стороны, ее «парадигматическую» (в смысле Т. Куна) основу, а, с другой стороны, придавая книге особый интерес. Своеобразие ее проявляется в самом отборе теоретических ориентиров, но в еще большей мере — в трактовке проблем, включенных в книгу.

Что касается общих принципов, то,в формулировке самого автора, они сводятся к следующему. Во-первых, «главная задача лингвиста заключается в описании того, как люди говорят и пишут на своем языке, а не в предписании того, как они должны говорить и писать.

Другими словами, лингвистика является в первую очередь наукой описательной, а не нормативной (или предписательной)» (см. § 1.4.3). Во-вторых, следует учитывать, что «между высокоабстрактным подходом к исследованию языка, характерным для современной „структурной" лингвистики, и более „практическими" подходами нет противоречий. Сколь бы абстрактной, или „формальной", ни была современная лингвистическая теория, ее задачей по-прежнему является объяснение того, как люди пользуются языком. Опираясь на эмпирические данные, лингвистическая теория находит в них подтверждение или опровержение. В этом отношении лингвистика не отличается от любой другой науки; и об этом вообще не стоило бы говорить, если бы некоторые лингвисты, относящиеся недоброжелательно к современным достижениям лингвистики, не противопоставляли друг другу так называемые „формализм" и „реализм" в исследовании языка» (см. § 1.4.6). И, в-третьих, «Несколько лет назад большинство лингвистов отвергло бы саму возможность построения универсальной теории грамматических категорий. Теперь этого уже нет... И снова лингвисты с одобрением цитируют знаменитое изречение Роджера Бэкона об универсальной грамматике: „Грамматика по существу (субстанциально) одна и та же во всех языках, даже если она и варьируется от случая к случаю (акциденциально)".» (см. § 7.6.10).

Эти принципы объясняют руководящие начала, которых придерживался Дж. Лайонз, когда отбирал для своего рассмотрения отдельные «направления», составляющие содержание его книги. Они определяют и ее общую ориентацию. По числу его общих принципов таких компонентов (выступающих под видом «направлений») также три, и каждый с особой интерпретацией.

Во-первых, это традиционная лингвистика (термин, используемый самим автором книги), которую никак не подведешь под то или иное новейшее направление. Она занимает более значительное место и играет более важную роль, чем это склонен допустить автор. Фактически она определяет всю структуру книги, которая состоит из глав, выступающих чуть ли не в качестве обязательных в традиционных введениях в науку о языке. Она составляет общую подоснову книги, на которую затем «накладывается» все то, что можно отнести к новейшим «направлениям». В этом своем качестве она выполняет две важные функции: она обеспечивает некоторое единство книги и выступает в виде своеобразного знаменателя, к которому в конечном счете сводятся все новейшие теории и гипотезы. Из этого вовсе не следует, что традиционная лингвистика представляется как некоторый эталон, которым измеряются все отдельные «направления» или интерпретации современной лингвистики. В главе 7-й («Грамматические категории») Дж. Лайонз с блеском (хотя и довольно поверхностно) демонстрирует всю относительность и условность грамматических категорий, которыми оперирует традиционная лингвистика. И тем не менее это не мешает ей выполнять отмеченные роли. При том виде изложения, который избрал Дж. Лайонз, подобного рода подоснова просто необходима, и ее как раз и образует традиционная лингвистика.

Когда мы говорим о традиционной лингвистике, не следует представлять себе ее как что-то единообразное, общепринятое и настолько известное всем, что не требует никаких разъяснений и объяснений. По сути дела, это такой же абстрактный, не определимый и не очень ясный конструкт, как и теоретические конструкты формальных теорий. Его главное назначение состоит в противопоставлении «традиционного» всему тому, что носит на себе клеймо «современного» или «новейшего», причем, и это не может показаться неожиданным, в данном противопоставлении немаркированной оказывается как раз традиционная лингвистика. Важно при этом отметить, что образ (или конструкт) традиционной лингвистики, хотя во многом и имеет единые источники, обусловлен и исторически и лингвистически (находится в зависимости от структуры языка) конкретными факторами, а потому даже и в пределах европейских стран в рамках общей европейской традиции несколько модифицируется.

Последнее обстоятельство весьма существенно, и его должно всегда иметь в виду при чтении книги Дж. Лайонза. Думается, что на него совершенно недостаточно обращали внимание у нас, недооценивая его роль при ознакомлении, в частности, с англоязычными (или, точнее, ориентирующимися на английский язык) зарубежными теоретическими трудами по лингвистике. Дело в том, что то, что именуется традиционной лингвистикой в русской и английской науке о языке, имеет дело с фактическими различными наборами лингвистических единиц знаковых уровней. Русские лингвисты, изучая свой язык, подвергают анализу, с точки зрения их существа и взаимоотношений, слово, словосочетание и предложение, а английские лингвисты, изучая свой язык, выделяют, устанавливая отношения между ними, слово, фразу, клоз (в русском переводе последнее приближенно передано как «несамостоятельное предложение») и предложение. Таким образом, русским и английским языковедам приходится оперировать не сводимыми друг с другом категориями и понятиями, вследствие чего нередко возникают всякого рода недоразумения и недопонимания. Эти различия носят настолько существенный характер, что, не страшась впасть в преувеличение, можно отважиться на утверждение, в соответствии с которым метод анализа предложения по непосредственно составляющим, из которого вышла и трансформационная порождающая грамматика, во многом был подсказан «английским» набором лингвистических единиц и довольно трудно раскладывается по «русскому набору единиц».