Комментарии к русскому переводу романа Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка»

Всю дорогу мы были точно очумелые, а я не мог различить даже трефового туза,

В оригинале – туз желудевый (žaludské eso), что действительно в немецкой (чешской марьяжной) колоде соответствует в привычной нам французской трефовому тузу. Только вот вид самой карты совершенно иной: не скромный крестик на белом фоне, как у нас, а жуткий багровый полумедведь, полу-кот (kočičák – кошак или Belzebub – дьявол, как зовут его чехи, см. комм., ниже: ч. 3, гл. 1, с. 25) с голубыми ушами и лапами под парой желудей, который пялится на играющего точно такими же буркалами, как неотвязный мооровский красноармеец. А вот на картах сходного достоинства других марьяжных мастей ничего подобного нет, ни буро-малинового беса, ни его гипнотизирующих глаз – невинные гербы и все, так что туман в глазах Ходоунского должен быть действительно преизрядный, если он не вздрагивал при сдаче. Это первое. А второе и более важное – у картежников желудевый туз считается самой несчастливой картой в колоде, приносящей беды игроку, так что на самом деле Ходоунский выражается скорее фигурально, а не буквально. Играя в поезде, он был так сыт и пьян, что не обращал внимания на частый приход туза – предвестника беды.

Мерзко ухмыляющийся туз желудей фигурирует в раннем рассказе Гашека об учителе-картежнике, которому после крупного проигрыша накануне вечером в господе все ученики представляются какой-нибудь из вчерашних, принесших ему неудачу карт («Římská literatura» – «Svítilna», 906).

С. 14

обер-лейтенант Мацек – чех на все сто, хотя и говорил только по-немецки

В оригинале: Čech jako poleno. Буквально, чех в доску, здесь же скорее – «чешская морда».

С. 16

Дежурный подошел к нему и доложил, что выполнить приказ никак нельзя

Дежурный в оригинале – Dienstführender (Dienstführender šel к němu а řekl), то есть фельдфебель, помощник командира по строевой службе. См. комм., ч. 2, гл. 5, с. 483.

C. 17

Присоединили отряд к Семьдесят третьему полку, чтобы легче было отступать.

Очевидно, что Ходоунский рассказывает о злоключениях 91-го полка, который в первые месяцы войны в составе 14-й горской бригады 47-й пехотной дивизии воевал против сербов в Боснии (1-й батальон и до войны дислоцировался в Боснии, а 2-й, 3-й и 4-й были переброшены сюда же в августе 1914-го). В отличие от 91-го первого полка, у 73-го пехотного только три батальона оказались на сербском фронте (1-й, 2-й и 4-й) в начале войны, а 3-й и вовсе не воевал, всю Первую мировую кантуясь в Праге, как резерв верховного командования. 73-й полк почти на сто процентов состоял из судетских немцев, набиравшихся в эгерском (Eger) призывном округе (ныне город с чешским названием Хеб (Cheb) прямо на границе с ФРГ).

Что же касается дальнейшей истории 91-го, то, согласно чешским военным архивам (JH 2010), в феврале 1915 года 2-й, 3-й и 4-й батальоны перебрасываются из благодатной Далмации в прохладную Галицию. Это и есть время Гашека и Швейка: в Карпатах три батальона 91-го полка будут воевать до ноября 1915-го, после чего вновь перебрасываются на юг, теперь в Италию. Но это уже вне контуров романа и жизни его автора, с 24 сентября 1915-го он в русском плену.

Швейк с Ванеком играли в «долгий марьяж».

В оригинале: tahaný mariáš – одно из названий марьяжа вдвоем. «Тянуть» здесь (tahaný) связано не с продолжительностью или нудностью, а с тем, что карты после объявления козырей и частичной раздачи (первые пять карт) далее тянутся игроками из колоды. Второе, чуть более образное и распространенное название этого марьяжа также связано с добором карт из колоды, «марьяж со слизыванием» (Hzaný mariáš). Козыри при этом, как в родном «дурачке», открываются при раздаче до начала «слизывания», по первой карте в колоде после раздачи. Естественно, при таком варианте возможна только самая примитивная игра на взятки по мастям с козырями.

Название классического марьяжа втроем со всеми его контрактами и бонусами определяется способом приобретения прикупа, двух лишних карт из 32 при окончательных десяти в каждой руке. Первый вариант, когда лишние карты сдаются при частичной раздаче форхонту (см. комм., ч. 1, гл. 14, с. 190), называется «с выбором» (volený mariáš). Поскольку, получив семь карт в первом круге раздачи, форхонт «выбирает» козыря, потом берет еще пять карт и уж затем сбросит две в прикуп. Второй вариант, когда всем сразу сдается по десять карт, а прикуп, две карты, кладется отдельно лицом вниз на стол, называется «со спором» (licitovaný mariáš). В этом случае у форхонта право всего лишь первым заявить контракт. Если же другой игрок повысит контракт, например, форхонт говорит: «игра» (hra), а сосед-задак, следующий по старшинству и очкам бетл (betl), тогда уже он, задак, а не форхонт возьмет прикуп и станет актером. Впрочем, форхонт может на вызов задака ответить и не «пас» (pas), а «имею» (má), если после этого задак в свою очередь не повысит контракт до дурха (durch), актером при одинаковой заявке на контракт, а это в нашем примере «бетл», станет форхонт. См. также общее описание игры: комм., ч. 1, гл. 2, с. 39.

Игра вчетвером называется «крест-накрест» (Křížový mariáš). Играют по восемь карт в руке с выбором козырей, как «с выбором», но при этом один из игроков будет играть на руку актеру. А определяется он по заявленной форхонтом в первом круге раздаче карте. То есть форхонт, выбрав козырей по первым четырем картам раздачи, говорит, например, «король», и тот, кому придет козырной король, станет ему партнером по розыгрышу.

Он поднялся и пошел подглядывать в чужие карты.

«Подглядывать в карты» – немецкий дериват kibicovat. См. комм., ч. 2, гл. 3, с. 376.

«Долгий марьяж» – вещь серьезная, серьезнее, чем вся война и ваша проклятая авантюра на сербской границе.

Иронию этого очень часто цитируемого высказывания Швейка лучше чего-либо иллюстрируют живые комментарии, мелькающие в сети, когда речь заходит о «слизном марьяже»: