Атаман Краснов и Донская армия. 1918 год

Донцы! Еще одно последнее усилие для полной свободы Донского Края!»*⁰⁷.

На востоке под Царицыном в это время шли бои, и впору было думать не о переходе границы, а об ее обороне. А вот на севере, где широкомасштабных боевых действий не велось, войска Уеть-Медведицкого района при переходе границы заколебались.

Недавно получавшие от Краснова телеграммы с «земными поклонами» «лихие атаманы-казаки» отряда Татаркина чуть не передрались между собой. Фицхелауров доносил, что 1-й и 4-й нолки и Милютинский дивизион 3-го конного полка не хотели переходить границу, казаки Морозовской станицы «подняли руку» на казаков Вольно-Донской, которые за границу пошли.

Очевидец событий, казак Лагутин, вспоминал, что пример подал выборный командир 3-го конного полка Коньков, который открыто заявил, что он войну закончил и за границу не пойдет. Доводом служило заявление самого Краснова, неосторожно сделанное им на станции Обливской, что «наша задача — выгнать красногвардейцев из пределов Донской области, а там не наше дело». Молодые офицеры соглашались с Коньковым, но большинство офицеров все же было на стороне известного есаула Спиридонова, командира батареи, который был готов Идти за границу.

16 (29) августа генерал Татаркин приказал переходить границу. Коньков же к полку не вышел и соответствующего приказа не отдал, более того—1-й (Милютинский) дивизион сотника Суровикина стоял наготове, чтоб никто не арестовал Конькова. 2-й дивизион (морозовцы и вольно-донцы) тоже не пошел за границу. Пошла одна батарея Спиридонова. Вахмистр батареи Павлов прискакал в полк с сообщением об этом и просил помощи. Суровикин послал казаков, чтоб возвратили батарею, и Спиридонов подчинился...⁸⁰⁸.

В довершение разложения 3-й конный полк на станции Ар-чеда захватил 60 ведер спирта и вообще перестал слушать Фиц-хелаурова.

Конькова отправили в тыл. Но он был выборный командир, казаки требовали его возвращения. Его вновь вернули, и вскоре он погиб...

Неожиданную склонность к митингам проявили казаки Верх-не- и Нижне-Кундрюченских станиц. Мотивировка была одна — нежелание войны с Россией. Так, в конной сотне Курт-лакского полка юнкер Василий Алексеев вел агитацию, что «границы переходить не нужно, а то на нас встанет вся Россия». Многие стали расходиться по домам. Так, в 3-й сотне пешего Куртлакского полка из 142 казаков в строю осталось 60, остальные дезертировали, так как не хотели «наживать новых врагов в лице России».

Советская разведка доносила, что казаки не хотят «восстановить против себя всю Россию», ищут «пути к ликвидации братоубийственной войны, которая на руку только немцам»⁸⁰⁹ . Перебежчики сообщали красным, что в 15-м полку (из казаков Клет-ской станицы) «казаки волнуются — не знают, за что воюют.

Прапорщик Макаров Владимир Порфирьевич, Клетской станицы, хутора Манойлин (учитель), объясняет политические события и настаивает на посылке мирной делегации. Но все офицеры мешают». В противовес таким, как Макаров, командир карательного отряда полковник Каргальский говорил, что красногвардейцы хотят уничтожить всех казаков до 3-летнего возраста⁸¹⁰. Казаки, конечно, не верили.

Начались срывы военных операций. На Хопре 1 -й батальон пешего Бузулукского полка (за исключением сотни Преображенской станицы) отказался выполнять приказ, и из-за этого не смогли взять станцию Поворино.

На Медведице не удалось разбить Миронова. «При занятии слободы Ореховки, когда группировкой войск конного отряда Татаркина намечался решительный и окончательный удар Миронову, казаки Раздорской, Малодельской, Сергиевской и Ете-ревской станиц отказались выполнять боевой приказ, не желая во время боя перейти на 5 верст в пределы Саратовской губернии»⁸¹¹ . Начальники обвиняли казаков в том, что они не дали окружить бригаду Миронова, а казаки заявляли, что начальство само открыло Миронову дорогу из окружения, чтобы заманить за ним казаков на территорию Саратовской губернии.

Командующий войсками района генерал Фицхелауров жаловался на настрой усть-медведицких полков. «Были случаи, когда полки Усть-Медведицкого округа совершенно отказывались выполнять боевой приказ; казаки же Первого Донского и Донецкого округов выполняли его беспрекословно, но с категорическим мне заявлением, что, если на будущее время повторятся подобного рода явления, казаки Первого Донского и Донецкого округов в лучшем случае оставят Усть-Медведицкий округ и уйдут в свой округ или на другие фронты»⁸¹².

Фицхелаурову вторил полковник Стариков, который считал, что Усть-Медведицкий округ вообще мобилизовать нельзя, так как он разложит остальных. «Казаки 1-го Донского и Донецкого округов чувствуют себя песчинкой в этом мире агитации, измены и общего развала».

Сначала была надежда, что казаки пойдут за границу, если на то будет решение Войскового Круга. 17 (30) августа Фицхелауров докладывал, что, несмотря на приказ № 1122 о переходе границы, все части, кроме 2-го конного и 10-го пешего полков, отказались ее переходить. «Дальше своей границы казаки не пошли, ожидая мнения Большого Войскового Круга»⁸¹³.

Созыв Круга положения не исправил. 25 августа (7 сентября) Фицхелауров докладывал Денисову, что «настроение большинства частей падает с каждым днем, в некоторых частях доходило до выборного начала и даже до открытого восстания с оружием в руках против начальствующих лиц и между собой». Фицхелауров отметил, что части не желают повиноваться и решениям Большого Войскового Круга, если они не совпадают с настроением полков, заболевших «пограничной болезнью», и просил свежую дивизию.

Командование армии отреагировало в лучших традициях — сместило самого Фицхелаурова. 25 сентября (8 октября) Фиц-хелауров сдал командование войсками Усть-Медведицкого района генералу Яковлеву (генерал-майор Яковлев Сергей Степанович был произведен в этот чин 16 июля приказом № 511 за бои под Алексацдро-Грушевском).

Большой Войсковой Круг между тем провозгласил задачи армии: не преследуя завоевательных целей, защищатьсвою землю от посягательств «от кого бы они ни исходили», не останавливаясь перед занятием стратегических пунктов на чужой территории⁸¹⁴ .

В основу военных действий был положен приказ № 844: «Для наилучшего обеспечения наших границ, Донская армия должна выдвинуться за пределы области, заняв города Царицын, Камышин, Балашов, Новохоперск и Калач в районах Саратовской и Воронежской губерний»⁸¹⁵.

Б) НАРАЩИВАНИЕ СИЛ

На начало августа 1918 года в рядах «Мобилизованной армии», сражавшейся с большевиками, было всего 782 офицера, 31 300 бойцов, 79 орудий, 267 пулеметов. В это же время в тылу формировалась постоянная «Молодая армия».

Предстоящая наступательная война против Советской России требовала наращивания вооруженных сил.

3 (16) сентября Большой Войсковой Круг принял постановление об организации Донской постоянной армии («Молодой армии»). Согласно ему пехота и конница должны были сравняться

количественно. Пехота должна была состоять из 4-х пеших 3-батальонных полков, в батальоне — 4 сотни. Итого 48 пеших сотен—13 418 строевых и 2012 нестроевых. Всего—15 430 бойцов.

Конница — 3 конные дивизии—12 шестисотенных полков. Итого: 72 конные сотни—13 482 строевых и 3621 нестроевой. Всего—17 103 бойца.

Состав пограничной дивизии был определен: пешие сотни-1928 строевых, 588 нестроевых; конные сотни — 2980 строевых, 472 нестроевых. Всего — 5968 бойцов.

В целом получалось — 38 501 боец.

Чтобы набрать такое количество людей, пришлось призвать казаков и иногородних не только 1918 и 1919 годов переписи, но и 1920 года. Это дало новых 11 451 казака и 8654 иногородних.

Новый набор не коснулся иногородних Таганрогского округа, поскольку новобранцы этого округа 1918 и 1919 годов переписи прославились массовым дезертирством. Теперь подлежащие призыву из этого округа облагались налогом в 250 рублей и направлялись на государственные принудительные работы (Приказ № 1274 от 12 октября 1918 г. и приказ № 1512 от 15 ноября 1918 г.)⁸¹⁶.