Великая Отечественная на Черном море. часть 1 (СИ)

При той ведомственной жлобливости и эвакуационной неразберихе кто теперь это сможет теперь подтвердить или опровергнуть? А то, что номера этих полков «высветились» в хрониках обороны можно объяснить тем, что пара батарей из них «случайно» (?) попала в Севастополь…

Теперь уже можно с уверенностью сказать, что в последних числах октября обстановка в районе главной базы благоприятствовала тому, чтобы район порта и город сделать недосягаемыми для немецкой авиации и танков, если бы вся стянутая к Севастополю зенитная артиллерия была выдвинута на огневые позиции, но…

Хорошо нынешним первоклассникам, им знакомы четыре действия над цифрами и еще не знакома способность лжи и фальсификации фактов. Если бы им поручили распределить 160 зенитных орудий на 46 километров передового оборонительного рубежа, то они бы, произведя устные вычисления, сказали бы вам, что на каждые 285 метров боевого рубежа можно установить по одному зенитному орудию. Если бы при этом был привлечен к организации распределения зенитных огневых средств третьеклассник, который с учетом более солидного возраста посмотрел с десяток фильмов о войне, то было бы принято решение перенести позиции зенитной артиллерии ближе к главному рубежу обороны. Тогда, с учетом его протяженности в 35 километров, орудия можно было бы расставить на каждых 220 метрах… Но если на помощь ученикам младших классов призвать шестиклассника, то дав малышам по подзатыльнику, чтобы впредь не только считали, но и «соображали», принял бы решение объединить в каждую группу по три орудия, обеспечив массирование огня по воздушным целям, обеспечивая в случае необходимости эффективное поражение танков с учетом того, что в среднем дистанция между зенитными группами не будет превышать 700 метров. Если бы вся эта зенитная артиллерия была поставлена по позиции, то весь наш передний край был бы засыпан обломками сбитых немецких самолетов и сгоревшими танками врага. Наступит май 1944 года и эти рубежи действительно будут засыпаны обломками самолетов… Только с той разницей, что это будут обломки советских самолетов и чадящими факелами будут гореть наши танки, десятками гибнувшие в отчаянных атаках. На наше счастье самолетов и танков у нас уже было столько, что мы могли себе позволить такую роскошь. Но все это будет после, а пока…

К 9-му ноября 1941 года в Севастополе были сосредоточены зенитные средства Приморской армии: 880-й зенитный артиллерийский полк в составе 7 батарей (20 85-мм орудий), 26-й отдельный зенитный дивизион. В 95-й и 25-й стрелковых и 40-й кавалерийской дивизиях имелись штатные зенитные дивизионы очень слабого состава (2-4 орудия). Они были оставлены в распоряжении командиров дивизий.

Я очень хорошо представляю себе сложности с отчетностью по материальной части, возникшей у командования флотом и, прежде всего, у руководства береговой и противовоздушной обороной флота. Сначала требовалось всячески запутать учет выведенных из баз и объектов на побережье батарей, дивизионов, отдельных орудий, затем всячески «затемнить» вопрос с вывозимой на Кавказ техникой. В первом случае, масса батарей стационарных и передвижных была потеряна из-за отсутствия должной организации и просто в результате паники при отступлении, во втором – острым желанием, опять-таки навеянным паникой и страхом грядущей ответственности, вывести как можно больше техники и вооружения на Кавказ. Но если потеря ряда стационарных береговых батарей, могла быть хоть как-то оправдана, то брошенные зенитные средства тяжким грузом ответственности ложились на начальника ПВО флота, командующего береговой обороной и непосредственно на командующего флотом. Все эти факты в связи с грядущей гибелью армейских и части флотских архивов в июле 1942 года подтвердить или опровергнуть сейчас очень сложно, видимо на это и рассчитывали составители отчетов… Но кроме «ответственных» (?) руководителей обороны были еще и рядовые исполнители, чудом оставшиеся в живых и наблюдавшие обстановку, что называется, на местах…

Смотрим воспоминания старшего лейтенанта И.В. Иваненко: «…Нам был дан приказ стоять до последнего, прикрывая отход армии на Алушту. Нам было сказано, что командование Крымским оборонительным районом в Алуште организует оборону Южного берега Крыма. И мы стояли до последнего. Правее, где-то в горах гремели выстрелы, нам говорили, что это сражаются пограничники 4-й Крымской дивизии. Спустя два дня наши посты встретили колонну пограничников, отступающих от Алушты. От них получили данные о движении противника. Никаких приказов мы не получали, но было принято решение отойти к городу под прикрытие береговых батарей и там совместно организовать оборону.

Алушта встретила нас тишиной. Никакого штаба в городе не оказалось. Орудия двух береговых батарей находились в исправности, но расчетов не было. В городе находились две зенитные батареи с расчетами. Их орудия с тремя 122-мм пушками пограничников и были нашей артиллерией. Через два дня бой уже шел на набережной. Отступали с боями. Ели павших лошадей, но пограничники орудия не бросали, тянули на себе, помогая лошадям. Из-за нехватки лошадей одно из орудий оставили в лесничестве. К Севастополю в нашем отряде с пограничниками нас вышло из состава нашей дивизии человек двадцать, не более…».

Вот вам один из фактов потерь (?) береговых орудий на брошенных батареях и зенитных орудий «не осиливших» горных перевалов и пр.

За отсутствие должной организации в боях по удержанию перевалов и портов намеченной эвакуации войск Приморской армии понесет наказание Командующий войсками Крыма вице-адмирал Левченко. Хотя, прямой его вины не просматривается, и наказан он был, прежде всего, за последующую потерю Керчи…

Немалая вина просматривается здесь и начальника инженерных войск Крыма генерала Хренова с его явно запоздавшими полубредовыми проектами «отсечных» рубежей обороны, приведших к распылению с последующей потерей и без того малых сил и средств обороны, напрасной гибели людей и потере техники. Недаром этот «выдающийся» фортификатор так настойчиво «работал» в послевоенные годы над анализом «опыта»(?) строительства оборонительных сооружений в степном и горном Крыму в конце октября начале ноября 1941 года. Так активно корректируя и «подчищая» следы своей сверхинициативной деятельности  что вызвал ряд жалоб работников архивов самого разного уровня. Советский «Тотлебен», блин…

Слишком очевидным фактом является и то, что в процессе эвакуации войск с Южного берега Крыма не были в достаточной мере задействованы корабли флота. А здесь просматривается прямая ответственность командующего флотом, в те дни более озабоченного переводом кораблей в базы Кавказа. По сути дела, трагическая гибель в районе Алушты конников во главе с генералом Аверкиным, воинов 4-й дивизии и пограничников, фактически брошенных на побережье, куда они прорывались с такими жертвами, целиком на совести командующего флотом и члена военного совета. Для компании можно сюда «пристегнуть» вице-адмирала Гордея Левченко – он то и принял на себя основную долю сталинского гнева…

Возвращаемся к «нашей» зенитной артиллерии. «…По указанию командования флота штаб ПВО под руководством начальника ПВО флота полковника Жилина пересмотрел дислокацию зенитной артиллерии с таким расчетом, чтобы ее можно было использовать не только по прямому назначению – против воздушного противника, но и в интересах сухопутной обороны» (Материалы отчета по обороне Главной базы Черноморского флота. Август 1942 года, стр. 18).

Во многих публикациях, посвященных первым дням обороны Севастополя, звучат истеричные нотки, что, де, зенитная артиллерия, скопившаяся в районе главной базы флота, сразу же подлежала эвакуации на Кавказ. Это не верно, точнее не совсем верно. Выполняя задачу прикрытия эвакуации флотского имущества, начальник ПВО флота полковник Жилин в достаточной мере обеспечил прикрытие района зенитными огневыми средствами. Но… начиная с вечера 4-го ноября, когда, казалось бы, задача «прикрытия» была выполнена, начался массовый отвод зенитных батарей с позиций и вывоз их на Кавказ.