Великая Отечественная на Черном море. часть 1 (СИ)

Другое дело, когда в аналогичные переделки попадали ближайшие подчиненные Филиппа Сергеевича. Так, 18 марта 1942 года во время массированного налета немецкой авиации на Туапсинскую ВМБ, были потери среди кораблей и серьезные повреждения в порту. По этому факту был осужден военным трибуналом командир базы – капитан 1 ранга Кулешов Илья Данилович. В вину ему поставили непринятие должных мер к защите Военно-морской базы от налетов вражеской авиации. Здесь все было ясно и понятно. У Филиппа Сергеевича не дрогнула рука при утверждении приговора трибунала с особой припиской – «с отсрочкой приговора…». И за то спасибо величайшему гуманисту...

Еще более трагическая ситуация сложилась 2 июля 1942 года в Новороссийске. При массированном налете немецкой авиации погибли: лидер «Ташкент», эскадренный миноносец «Бдительный», санитарный транспорт «Украина», спасательный буксир «Черномор», несколько траулеров, баржа, недостроенный транспорт «Пролетарий». Серьезные повреждения получили: крейсер «Коминтерн», эскадренный миноносец «Сообразительный», миноносец «Незаможник», сторожевые корабли «Шторм» и «Шквал», подводная лодка «Л-24», ТК-41, транспорт «Курск», плавдок со стоящим в нем транспортом «Ворошилов». Здесь было уже, где порезвиться флотским особистам и работникам флотской прокуратуры.

Кстати, в ходе судебного разбирательства выяснилось, что на КП ПВО с минуты на минуту ожидали подлета первой группы наших «ТБ-3-ф», возвращавшихся с минных постановок в районе Севастополя, и поэтому доклад операторов станции «Рус-2» о приближении с моря групповой воздушной цели восприняли именно в этом ключе… Береговые и корабельные средства ПВО не были своевременно приведены в состояние немедленной готовности к открытию огня. Бомбардировщики врага были опознаны только после захода первой атакующей группы на боевой курс. Когда в военном порту прозвучал сигнал воздушной тревоги, корабли уже вели огонь по воздушному противнику. В массированной атаке на цели в порту участвовали 64 бомбардировщика и 13 истребителей.

Впоследствии флотские острословы окрестили Новороссийский «погром» 2 июля – «Черноморским Перл-Харбором», и сравнение это вполне соответствовало не только большому числу потерь, но и обстановкой в посту ПВО базы перед налетом вражеской авиации. И в нашем, и в «американском» случаях ожидался подлет своей авиационной группы, что привело к явному запаздыванию в принятии решения на отражение атаки воздушного противника. Не исключено, что немецкая разведка, обеспечивающая боевые действия авиации, с учетом конкретной ситуации, грамотно и очень своевременно проложила курс и определила подлетное время своим бомбардировщикам.

В нашем, «новороссийском» случае некоторый колорит трагедии добавил тот факт, что командующий флотом, не успев отдышаться после перелета в Туапсе с Херсонесского аэродрома, приказал направить все наличные тяжелые бомбардировщики для минирования подходов к Севастополю… Стратег ты наш великий… Вместо того, чтобы направить транспортную авиацию для спасения защитников Севастополя, в крайнем случае – основательно пробомбить немецкие позиции на мысе Херсонес и тем хоть как-то облегчить участь нашей обреченной группировки Филипп Сергеевич как настоящий руководитель уже думал о грядущих делах флота, плевать он хотел на десятки тысяч погибающих воинов армии и флота… Кстати, в ночь с 1-го на 2-е июля, услышав с моря гудение приближающихся самолетов, десятки тысяч пар глаз с надеждой следили за их приближением и были очень удивлены тем, что вся эта армада пролетела в сторону Севастополя… Справедливости ради следует напомнить, что среди самолетов, выполнявших бестолковый – исключительно для «галочки», приказ комфлота, нашелся один, рискнувший при возвращении после минной постановки, снизиться до 200 метров и от души из всех бортовых пушек и пулеметов, «причесать» немецкие позиции. Мы не знаем фамилии этого решительного командира экипажа, сознательно нарушившего полетное задание. Это было последнее «прости-прощай» погибающим героям Севастополя от Родины, ставшей вдруг для них хуже злобной мачехи…

К чему я привел этот печальный для флота эпизод? После скоротечного расследования причин столь больших потерь среди боевых кораблей и судов обеспечения, судом военного трибунала к высшей мере наказания был приговорен командир зенитного полка, прикрывавшего Новороссийский базовый район – полковник Гусев. По ряду источников в числе обвиняемых фигурировали операторы поста ПВО: старший лейтенант Пшенко и лейтенант Ханаев. Серьезное взыскание получил командир базы капитан 1 ранга Холостяков…

Сам Филипп Сергеевич быстро «назначал» виновников происшествий: когда тот же эскадренный миноносец «Беспощадный» 13-го июля, маневрируя при выходе из базы при штормовом ветре, уклонился от курса и слегка повредил винты о подводную скалу, его командир капитан 3 ранга П.В. Глазовский был отдан под суд военного трибунала и осужден на 5 лет лагерей. Это пока только так, для общей информации.

Мы еще вернемся к судьбе командира эскадренного миноносца «Совершенный» и командира БЧ-5, допустивших постановку корабля в док, не слив топливо с цистерн и не провентилировав их…

Вы думаете, факт гибели кораблей в процессе массированного налета на Севастополь вражеской авиации как то повлиял на привлечение дополнительных зенитных средств с целью защиты главной базы флота? Вовсе нет.

Кстати, в Директиве Ставки от 7-го ноября четко указывалось, что для усиления ПВО Новороссийска и других Кавказких баз использовать исключительно зенитную артиллерию, выведенную из оставленных противнику районов… Выполнил ли командующий флотом это требование директивы? Интересный вопрос…

Штатными средствами ПВО главной базы флота являлись: 61-й и 62-й зенитные артиллерийские полки и два отдельных зенитных дивизиона. В составе этих полков было 32 батареи (25 среднего калибра – 100 орудий и 7 мелкого калибра – 34 орудия); зенитный пулеметный дивизион (18 установок счетверенных пулеметов – М-4); батальон ВНОС; радиотехническая рота; отдельный отряд аэростатов заграждения (23 аэростата); два прожекторных батальона (около 60 прожекторов).

В процессе оставления черноморских ВМБ на западном побережье и в Крыму к Севастополю отошли: 122 зенитный артиллерийский полк из Николаева; 114-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион из Сарабуза (Гвардейское); 26-й отдельный зенитный дивизион из Евпатории; 25-й отдельный зенитный дивизион из Ак-Мечети (Донузлав).

То, что зенитная артиллерия убывала из Севастополя в массовом количестве – не подлежит сомнению, остается только уточнить в каком? В большинстве документов фигурирует 122-й зенитный артиллерийский полк из Николаева, 62-й зенитный артиллерийский полк из штатного расписания ПВО главной базы флота и три отдельных дивизиона, но периодически непроизвольно (?) всплывают: 102-й зап, 73-й зап, 243-й отдельный зенитный дивизион…

Наши «правдивые» летописцы забывают о 73-м зенитном артиллерийском полку Черноморского флота. До самого последнего дня зенитные средства этого полка отражали атаки воздушного противника и танков под Одессой совместно с полками 15-й отдельной бригады ПВО Одесского военного округа. После эвакуации войск Одесского оборонительного района части 15-й бригады были направлены на усиление ПВО Симферопольского района и после отступления наших войск из района перешейков отступили к Керчи с последующим переводом на Тамань. Только этих зенитных средств с избытком хватило бы для пополнения средств ПВО флотских баз на Кавказе. А что же наш, флотский 73-й полк? Поскольку под Севастополем он так и не появился, остается предположить, что при эвакуации Одессы транспорты с материальной частью и личным составом полка были направлены сразу на Кавказ. Если теперь предположить, что 102-го полка не было в природе, что это просто писарская опечатка в номере 122-го полка… И даже в этом случае выходит, что Севастополь в самый напряженный период боев был лишен трех полков зенитной артиллерии: 122-го, 73-го и 62-го – полков из штатного расписания системы ПВО Главной базы флота.