Великая Отечественная на Черном море. часть 1 (СИ)

В то же время в Севастополе счет современных самолетов исчислялся единицами. К чему привело столь «рациональное» (?) распределение средств ПВО между Севастополем и базами на Кавказе? Кто за это должен держать ответ?

Перейдем к фактам. Какие же боевые корабли погибли под ударами немецкой авиации?

Крейсер «Червона Украина» на якорной стоянке на внутреннем рейде Севастополя 12-го ноября 1941 года.

Лидер «Ташкент» у причала в Новороссийске 28 июня 1942 года.

Эсминец «Безупречный» при переходе в Севастополь 26 июня 1942 года.

Эсминец «Свободный» на внутреннем рейде Севастополя 10 июня 1942 года.

Эсминец «Бдительный» вблизи Новороссийска 2 июля 1942 года.

Эсминец «Беспощадный» 5 октября 1943 года при возвращении в Новороссийск из района Ялты.

Эсминец «Способный» 5 октября 1943 года при возвращении в Новороссийск из района Ялты.

Лидер «Харьков»5 октября 1943 года при возвращении в Новороссийск из района Ялты.

Официальный список потерь в корабельном составе от атак воздушного противника составлен весьма лукаво. Здесь вы не найдете эсминца «Совершенный», фактически разрушенного бомбами во время налета немецкой авиации на объекты Морского завода 12-го ноября 1941 года; эсминца «Беспощадный», жестоко пострадавшего во время того же налета и спасенного только благодаря исключительного мужества команды. Совершенно непонятно, почему в этом перечне нет упоминания о подводной лодке «Л-6», утонувшей у достроечной стенки завода в результате разрушения прочного корпуса бомбами при налете авиации на завод 12 ноября 1941 года. Хотя, почему не понятно, если бы в Москву вечером 12-го ноября прошел доклад обо всех потерях кораблей и разрушении важных объектов завода, то едва ли адмирал Октябрьский остался бы на своей должности. Если в марте 1944 года, решившись на назначение Филиппа Сергеевича командующим, Сталин припомнил незадачливому флотоводцу только о гибели «Червоной Украины», то легко себе представить, что, имея полную информацию о потерях флота и города в тот печальный день, и речи бы о повторном назначении Октябрьского не было.

Удачно миновав упоминания в сводках потерь за 1941-1942 гг., эти корабли не минуют скорбного перечня боевых потерь,- «Беспощадный» был добит немецкой авиацией 5-го октября 1943 года… Упоминать же лишний (?) раз о невезучем эсминце «Совершенный», успевшим за первые два месяца войны, погнуть винты на подводной каменной гряде, «слегка» подорваться на мине своего оборонительного заграждения… и вовсе не хотелось.

Приближалась к своей трагической развязке оборона Севастополя.

20 июня 1942 г. в 5 ч 10 мин адмирал Октябрьский вышел из бункера, Севастополь весь в дыму, сплошные пожарища. Вернувшись, в этот день он записал в дневнике: «…Тяжело, больно, жаль город-красавец. Получил от Буденного телеграмму. Он недоволен, что противник прорвался к Северной бухте, требует восстановить положение. А чем? Где войска? Где боезапас?».

До окончательной развязки еще 10 дней, адмирал продиктовал дежурному офицеру телеграмму: «Елисееву, копия Исакову. Положение с людьми и особенно боезапасом на грани катастрофы… Бои продолжаются жестокие. Надо еще раз пойти на риск направить мне крейсер «Молотов», который доставит хотя бы 3000 человек маршевого пополнения; прошу вооружения и максимум комплектов боезапаса, что я уже просил в своих телеграммах. Срочно шлите. Жду. Октябрьский».

Если бы Филипп Сергеевич остался на 35-й батарее, а не вылетел на Большую землю в ночь на 1июля, то уже 4 июля светил бы своей бритой головой рядом с Манштейном при прохождении перед ним колонны военнопленных, в которой по самым скромным подсчетам было не менее 60 тысяч человек… не считая 37 тысяч раненых, плюс погибших за последние три дня.

Кажется, вы просили пополнение людьми, товарищ командующий? Вы, должно быть, страстно желали численность людей в этой колонне довести до 100 тысяч?

По нормальным, людским меркам, не генерал Новиков должен был стоять перед Манштейном, а вы, в крайнем случае, – генерал Петров, который, кстати, порывался покончить с собой, оставляя свою брошенную на поругание врагу армию. Но вы,- адмирал, благоразумно «прихватили» с собой генералов Петрова, Моргунова, как потенциальных ответчиков за все содеянное вами и вашим ближайшим соратником – «подельником» в лице члена военного совета дивизионного комиссара Кулакова.

Да, действительно, севастопольские батареи из-за недоставки к ним снарядов вскоре замолчали. И после падения главной базы флота, делая отчет, командующий Северо-Кавказским фронтом С.М. Буденный писал: «Помимо преимущества противника в танках и господства его в авиации, причиной преждевременного падения Севастополя явилось отсутствие значительных запасов боевого снабжения и, в частности, боезапаса, что было основной ошибкой командования Крымским фронтом. Не числовое соотношение сил решило борьбу в конечном итоге к 3.07.42 г., а ослабление мощи огня защитников. При наличии боезапаса СОР мог продержаться значительно дольше».

Можно не сомневаться, что отчет по обороне Севастополя для маршала Буденного составляли офицеры штаба флота и штаба Приморской армии: те, кому посчастливилось покинуть гибнущий Севастополь вместе с Октябрьским и Петровым и кто теперь «отрабатывал» свое «чудесное спасение».

В первом, наспех составленном, варианте это был скорее не отчет, а голословные оправдания недавних руководителей обороны. Если бы Семен Михайлович Буденный вчитывался в строки отчета, он не стал бы обвинять командование Крымского фронта в недопоставке снаряжения и боеприпасов Севастополю. Снабжение Севастополя шло напрямую с кавказских баз по указаниям штаба Северо-Кавказского фронта, заявки на все виды боевого обеспечения шли на имя Буденного, в копии – на имя Исакова – начальника Главного Морского штаба, и лично Семен Михайлович принимал решение по этим поставкам. Другое дело, начиная с января 1942 года основной поток пополнений войсками и вооружением шел на Крымский фронт, а Севастополю оставались сущие крохи, но здесь и Буденный не волен был что-то изменить, не портить же отношения с Мехлисом?

Не стал бы сам Буденный обвинять себя в нераспорядительности, а Филипп Сергеевич, зная о печальной судьбе командования Крымским фронтом, обозначил более удобного виновника а «…мертвого льва даже заяц за хвост подергать может…». Попробовал бы Филипп Сергеевич высказать свои претензии по снабжению СОРа Льву Мехлису в апреле, когда они вместе с Кулаковым были у него в Керчи!

Кстати, нечто подобное просьбе прозвучало, на что Лев Захарович сказал, что севастопольцы уже достаточно навоевались, следует дать возможность отличиться войскам Крымского фронта, и выразил надежду на скорую встречу в Симферополе. Действительно, в Симферополе, точнее – в симферопольской тюрьме в середине июля соберутся последние руководители-заложники обороны: генерал Новиков, капитан 2 ранга Заруба, капитан 3 ранга Ильичев, майор Александер, полковники Пискунов, Хомич и другие… Только не будет среди них ни Мехлиса, так стремившегося в столицу Крыма, ни Октябрьского с Кулаковым…

Но вернемся к отчету СМ. Буденного от 12 июля 1942 г. Одной из основных причин падения Севастополя он считал господство авиации противника. Здесь с Семеном Михайловичем не поспоришь: противопоставить под Севастополем 8-му воздушному флоту люфтваффе адекватную авиационную группировку мы не могли… Но защитить город зенитными средствами как минимум трех полков были просто обязаны…