Махно и его крах

Махно были ближе по духу анархисты. Их речи о его исключительном таланте как предводителя крестьянства, выдающихся военных и организаторских способностях, постоянное сравнивание ■с выдающимися историческими личностями прошлого сделали свое дело. Должности рядового бойца революции, требовавшей строгой военной дисциплины, Махно предпочел роль вожака вольных анархистов, которому все было дозволено.

Партизанщина на Украине в 1918 — начале 1919 гг. была порождена, как отмечал В. П. Затонский, могучей стихией революции. Практически все революционные вооруженные силы на Украине (за исключением Червоного казачества) были партизанскими. Отряды возникали стихийно, в них отсутствовала воинская дисциплина, ее заменял революционный энтузиазм вместе с бесшабашной удалью. Такие воинские части вооружались и снабжали себя сами, в них отсутствовала четкая структура, постоянно менялась численность личного состава, поскольку бойцы самовольно приходили в отряды и уходили из них.

В такой ситуации махновщина, естественно, ничем не отличалась от остальной массы партизанско-повстанческих войск. Представители Советской власти, сталкивавшиеся с Махно, пытались сгладить все острые углы, чтобы не оттолкнуть батьку на другую сторону баррикад. В этом смысле характерен следующий эпизод. Ныступая на одном из митингов в Бердянске, Махно в присутствии Дыбенко и Коллонтай открыто поносил рабочий класс и его диктатуру, но должного отпора так и не получил.

Пока командование дивизии и комиссары с особой осторожностью относились к махновщине, анархисты предприняли все меры с целью подчинить Махно своему влиянию. Выступая против Советской власти, анархисты возлагали большие надежды на кре-| тьянство. Они хотя и ошибочно, но с твердой уверенностью считали, что главной причиной краха австро-германской оккупации на Украине были массовые крестьянские восстания. И раз они, по их мнению, разгромили такого сильного врага, то смогут свергнуть и власть диктатуры пролетариата. Махновщину наба-говцы считали ударной силой украинского крестьянства. В конце 1918 — начале 1919 гг., подобно тому как на Юге собиралось офицерство, в Гуляйполе потянулись анархисты всех мастей и от-ichkob со всей страны. Члены анархистской организации «Набат» пытались играть в махновском движении главенствующую роль. Зная манию величия Махно, жажду лести, они провозгласили патьку «народным вождем», «великим анархистом», «вторым Бакуниным», распространили слух, будто бы Кропоткин назвал Махно своим последователем и заявил: «Передайте товарищу Махно, чтобы он берег себя, потому что таких, как он, мало в России» ¹¹¹.

Анархисты дали махновщине политическую платформу, которая была направлена против Советской власти. В войске Махно началось торжество анархии, дикий разгул и вакханалия, беспрерывное пьянство и разврат. Священная анархистская свобода разлагала повстанческое войско и способствовала еще большему моральному падению командиров и самого Махно. Если в 1918 г. он старался всячески походить на военного человека, носил военного образца одежду, соответствующую прическу, то с приходом анархистов облик его резко изменился — он отрастил длинные волосы, начал носить бутафорские наряды, которые довольно часто менял.

Н. В. Герасименко, побывав в-их лагере, писал: •«Нужна была мощная репинская кисть, чтобы изобразить на полотне эти яркокрасочные, нелепые, дикие фигуры. Большинство из махновцев было одето во вязаные и сетчатые, белые и цветные фуфайки, на ногах болтались необычайной ширины шаровары с красными поясами вокруг талии, концы которых опускались почти до земли. Вооруокены все были «до зубов». Помимо шашек и револьверов, у многих за поясами торчали ручные гранаты, а пулеметные ленты, I очевидно, как щегольство, вились по поясам или висели через > плечо» ¹¹².

Махно принимал анархистов с надеждой, что они укрепят его отряды, повысят их боевую мощь. Но он не любил, чтобы анархисты вмешивались в его дела, через голову батьки вели агита- I цию среди крестьянства. В феврале 1919 г. вернувшаяся из Москвы старая знакомая Махно Мария Никифорова стала рассказывать гуляйпольцам о преследованиях большевиками анархистов. «Конечно — вспоминал А. Чубенко, —■ это крестьянам и крестьянкам не было понятно, и многие из них протестовали, говоря, что они ждали что-нибудь дельное, а она им рассказывает сказки про белого бычка. Махно в таких случаях любил поддержать крестьян и согнал с трибуны М. Никифорову» ¹¹³.

В апреле 1919 г. в Гуляйполе приехал П. Аршинов, единственный анархист, которого, как утверждал И. Тепер, Махно искренне уважал и советы которого беспрекословно принимал ¹¹⁴. Аршинов стал редактором махновской газеты «Путь к свободе».

Беря во внимание анархистское прошлое Махно, огромное влияние на него Аршинова, набатовцы осуществляли усиленный напор на батьку, делая особый акцент на «историческую миссию анархизма» и огромную роль в ней самого Махно. Пытаясь задним числом оправдать переход Махно на сторону Советской власти и лишний раз подчеркнуть, что он всегда оставался верен анархизму, А. Барон в газете «Одесский набат» за 16 июня 1919 г. опубликовал статью «Правда о Махно», в которой писал: «Пришедшие на Украину большевики, с Дыбенко во главе, познакомились лично с тов. Махно, уезжали от него очарованные. Большевистские газеты за февраль с. г., как украинские, так и центральные, изобилуют хвалебными отзывами того или иного высокопос- тавленного большевика об обаятельной личности самого Махно, о героизме и преданности его повстанческих отрядов, об образцовом порядке в его частях. Махно объединил все силы с пришедшими войсками и был назначен Дыбенко командиром бригады, но остался верен своему идеалу безвластного общества. Он не склонил головы перед большевистским правительством, не записался в их партию и стал бельмом на глазу правителей». В конечном счете Махно поддался влиянию «Набата».

Зная неуравновешенный характер Махно, анархисты делали нее возможное, чтобы натравить его на коммунистов, вовлечь в активную борьбу против Советской власти. Разрыв с ней внушал им надежду на то, что анархизм прочно овладеет махновщиной.

Об этом знали многие партийные и советские руководители. Уже в марте 1919 г. помощник уполномоченного Наркоминдела на .Украине А. А. Машицкий сообщает Г. В. Чичерину об угрозе, исходившей со стороны Махно. Это сообщение, правда, с большим опозданием, 19 мая попадает к В. И. Ленину ¹¹⁵.

При помощи районных съездов крестьян, рабочих и повстанцев Махно зондировал почву на захваченной им территории, которую махновцы называли «свободным районом», усиливал свое влияние на массы, находил поддержку у крестьянства, выдавая свои планы за желание народа. Очередной, третий по счету районный съезд махновский Военно-революционный Совет назначил па 10 апреля 1919 г. Начдив П. Е. Дыбенко, хорошо зная, что тгот съезд превратился в очередную антисоветскую кампанию, назвал его контрреволюционным и приказал Махно «немедленно принять меры к недопущению подобных явлений» ¹¹⁶. Воспользовавшись этим, Военно-революционный Совет разразился обширным письмом, в котором представил всех коммунистов и Советскую власть узурпатором народной воли. Одновременно в письме была освещена работа предыдущих махновских съездов как важных этапов революционной борьбы в Гуляйпольском районе, ко-тран велась в интересах трудового народа. Заканчивался этот документ обращением к Дыбенко: «Имеете ли вы, один человек, право объявлять с лишком миллион народа контрреволюционерами, который своими мозолистыми руками сбросил цепи рабства и теперь сам, по своему усмотрению строит новую жизнь? Нет! Если вы истинный революционер, вы должны помогать ему в борьбе с угнетателями, в строительстве новой свободной жизни» ¹¹⁷. Махновцы проигнорировали угрозы Дыбенко, и съезд в Гуляйполе состоялся. Махно и махновцы еще раз убедились, что в условиях смертельной опасности для Советской власти со стороны Деникина они могут продолжать проводить свою независимую политику и не исполнять грозные приказы и срочные распоряжения сверху.