Нестор Махно. Мифы и реальность

В.В.Комин

НЕСТОР МАХНО

Мифы и реальность

Введение

В истории гражданской войны на Украине вряд ли можно отыскать фигуру более противоречивую и загадочную, чем Нестор Махно.

Сквозь призму кинематографа и художественной литературы широкая публика привыкла видеть в батьке лишь истеричного и жестокого маньяка, который без разбора отправляет на тот свет и красных и белых. Не более привлекательно выглядела и его анархическая республика на колесах. Ее представляли как скопище пьяных выродков, беспрестанно занятых грабежами и развратом. Приблизительно такую же картину рисовала и отечественная историческая наука. «Исследования» пестрели фактами коварства и беспринципности махновцев, на фоне чего успехи Красной Армии выглядели еще более убедительными и значительными. Впрочем, даже таких «исследований» было не так уж и много. Историки попросту предпочитали не затрагивать «опасную» тему — и в итоге сегодня мы знаем о махновском движении меньше, чем могли бы.

Да, слишком долго обходили мы «белые пятна» истории, а подчас «закрашивали» их так, как нам было это выгодно. Но настало время заглянуть правде в глаза. А чтобы это сделать, нужно в первую очередь избавиться от привычки упрощенно представлять историю. Ведь ее действующие лица совершенно не похожи на персонажей литературы классицизма, которых авторы изображали черно-белыми красками.

Жизнь Нестора Махно интересна еще и потому, что она лучше любого учебника рассказывает, что такое анархизм на практике. В разные эпохи идеал безвластия получал различные формы. Были периоды, когда об анархизме говорили как о понятии отвлеченном. С позиций академической науки ученые размышляли, что произойдет, если человеку представится возможность руководствоваться только велением своего собственного «я». По этому поводу высказывались разные мнения.

Но вот пришло время классовых столкновений, и джин анархизма был выпущен из бутылки. Пожалуй, главная его опасность состояла в том, что он претендовал на роль самого левого течения. Сверхреволюционная фразеология анархистов, обвинения ими марксистов в нерешительности способствовали росту сторонников безвластия в городах и деревнях. Особенно большое влияние на ход гражданской войны на Украине оказало махновское движение.

Каким оно было? Почему столь притягательными казались крестьянству идеи анархизма? Кем был на самом деле тот невысокий щуплый человек, сумевший привлечь на свою сторону тысячи и тысячи людей и давший свое имя целому движению? На все эти вопросы мы и попытались ответить в книге.

При написании книги были использованы работы В. И. Ленина, деятелей Советского государства и Красной Армии (М. В. Фрунзе, В. В. Куйбышев, В. А. Антонов-Овсеенко и др.), материалы центральных и местных архивов, а также воспоминания и периодические издания анархистов-махновцев периода гражданской войны.

Автор искренне благодарит Тамару Михайловну Незнамову и других лиц, предоставивших ему рукописные материалы для работы над книгой.

На распутье

Конец XIX века. Украина. Переход к империализму усиливает социальные контрасты, обнажая историческую недееспособность самодержавия. Деревня постепенно превращается в очаг постоянного социального возбуждения, чреватый взрывом. Но до взрыва было еще далеко, и никто тогда, конечно, не мог предположить, что одному из сыновей бывшего крепостного крестьянина Ивана Махно предстоит стать организатором и дирижером событий, которые спустя годы потрясут Украину.

Нестор Иванович Махно родился 27 октября 1889 г. в Екатеринославской губернии, в деревне Шагаровой, что в семи верстах от села Гуляй-Поле.[1]

Большую часть своей жизни его отец прослужил у помещика Шабельского конюхом и воловником. Ко времени рождения младшего сына он переехал в Гуляй-Поле, где нанялся кучером к богатому заводчику еврею Кернеру. Отец умер, когда мальчику было всего одиннадцать месяцев. После смерти мужа, чтобы содержать пятерых детей, мать вынуждена была пойти работать поденщицей. Семья оказалась в крайне трудном положении. Матери приходилось очень много работать, чтобы прокормить малолетних сыновей.

Окончив начальную школу, Нестор Махно служил у помещиков, работал в крестьянской мастерской, а затем пришел на гуляйпольский чугунолитейный завод учеником столяра. Тяжелый труд, изнуряюще длинный рабочий день, крохотное жалование и «восьмушка хлеба» в неделю — обо всем этом Нестор Махно знал не понаслышке.

В начале столетия в Екатеринославе[2] и Одессе находились два из трех основных центров анархистского движения в России, и их влияние на массы было ощутимым. В 1906 г. юноша вступил в «кружок молодежи Украинской группы хлеборобов анархистов-коммунистов». Современники, знавшие Махно в те годы, характеризовали его как натуру властную, стойкую и энергичную. Некоторые подчеркивали, что ему при этом присуще особое романтическое мироощущение. Поэтому не стоит удивляться тому, что Нестор поддался влиянию террористов, в особенности — очень видного гуляйпольского анархиста Семенюты. В составе этой группы Махно участвовал в террористических актах, за что в 1906 и 1907 гг. дважды арестовывался жандармерией, однако за недостатком улик его освобождали.

«В августе 1908 года, по показанию члена нашей группы Альтгаузена, оказавшегося, как мы потом узнали, провокатором, я был опять схвачен и посажен в тюрьму, — вспоминал позднее Махно. — В марте 1910 года я, во главе шестнадцати обвиняемых, был осужден Одесским военно-окружным судом в г. Екатеринославле и приговорен к смертной казни через повешение. Пятьдесят два дня сидел я под смертным приговором, после чего, благодаря несовершеннолетию в момент преступления, а отчасти благодаря хлопотам матери, смертная казнь была заменена бессрочной каторгой». Есть сведения, что мать Махно просила о снисхождении к сыну лично Николая II. Как бы там ни было, Махно привезли в Москву закованным в цепи по рукам и ногам и посадили в каторжную тюрьму Бутырки, где он был прикован к стене и просидел восемь лет и восемь месяцев до освобождения Февральской революцией. В Бутырках Махно снова сблизился с анархистами, в частности с Аршиновым-Мариным, который стал его политическим и общекультурным воспитателем. Марин был, пожалуй, единственным анархистом, которого Махно искренне уважал и советы которого беспрекословно принимал (Махно неоднократно повторял, что на Украине вообще имеется три анархиста: он, Марин и Ольга Таратута).

Но тут возникает вопрос, что понимал Махно под анархизмом? Ведь, по сути дела, анархизм никогда не представлял собой стройного и законченного идеологического учения. Не существовало и партии анархистов, имеющей четко выраженную программу и придерживающейся определенной организации и практики, хотя идея безвластия, или анархизма, возникла очень давно. По всей видимости, это произошло одновременно с появлением государства, когда в противовес идее о сильной власти возникла идея свободы личности, безвластия. Еще в V–IV вв. до нашей эры в Древней Элладе Зенон выступил с проповедью, совершенно отвергающей всякое государственное устройство. В том или ином виде идеи безвластия получили развитие с зарождением христианства, а затем — во второй половине средних веков в связи с появлением буржуазной идеологии.

Однако идеи анархизма не приобрели вида стройной теории, а были скорее единичными случайными воззрениями отдельных личностей или небольших групп людей, часто религиозных сект.

Несмотря на усилия француза Прудона, немца Каспара Шмидта, наших соотечественников М. А. Бакунина и П. А. Кропоткина, считающихся «отцами» анархического учения, идея освобождения личности, безвластия не претерпела принципиальных изменений и к XX в. Конечно, каждая конкретная историческая обстановка определяла различные формы понятию анархизм, но в целом оно оставалось прежним.