Великая Отечественная на Черном море. часть 2 (СИ)

Здесь надо отметить, что подготовкой эвакуации самолетамии занимался комиссар 3-й особой авиагруппы Борис Михайлов. Это он вел прямые переговоры со штабом авиации ЧФ в Краснодаре с помощью радийной автомашины, стоявшей на берегу бухты Соленой (залив в бухте Казачьей) и шифрпоста во главе с начальником поста скрытой связи главстаршиной В. Мищенко.

Без сомнения, обмен мнениями между Новиковым и Михайловым по вопросу самолетов был. К сожалению, в 15 часов 15 минут прямым попаданием снаряда была уничтожена радиомашина. Об этом факте сообщил перелетевший на кавказский аэродром летчик Королев. Об этом же вспоминает бывший радист Мищенко. Тогда Михайлов послал на 35-ю батарею Мищенко с шифрдокументами и связистов во главе со старшим лейтенантом Сергеевым для продолжения радиопереговоров по приемке самолетов через радиостанцию батареи, но получил отказ Новикова, так как от самолетов отказались (?)!!!. Шифродокументы по приказанию Новикова были сожжены. Следует принять к сведению,– Михайлов, жертвуя собой, остается на Херсонесе, согласовывая прилет транспортных самолетов, а Новиков отвергает этот хоть и зыбкий но реальный вариант эвакуации. Между тем, продолжается подготовка к эвакуации морем.

По воспоминаниям военно-морского коменданта порта Севастополь старшего лейтенанта М. Линчика было решено организовать запись командиров в порядке живой очереди в столовой батареи по предъявлении удостоверения личности, с указанием каждому записанному командиру бортового номера корабля для предстоящей эвакуации. Эту работу с раннего утра 1 июля и до 19-20 часов вечера провел старший лейтенант Линчик.

Подземные коридоры и помещения батареи были переполнены комсоставом. Линчик сам впервые был на батарее и не представлял ее устройство, а главное все входы в нее, подземные переходы и прочие необходимые при организации перевозок сведения. Первые лучи солнца, вспоминал Линчик, были видны через входной верхний люк над массивом батареи. Среди многих армейских командиров, находившихся в помещении столовой, он был единственным моряком.

Появился Ильичев. Он принес тетрадь, ручку и список прибывающих кораблей и дал команду расписать по кораблям всех старших командиров и политработников по предъявлении документов. Однако, сразу к работе приступить не удалось, так как пришли краснофлотцы-вестовые и накрыли стол для завтрака (очень своевременное мероприятие, – сразу вспоминается придурковатый флотский юмор: «война – войной, а обед – по распорядку!» – Б.Н.).

Затем пришло новое командование СОРа. За длинным узким столом, среди тесно сидящих старших командиров штаба был и сам генерал Новиков. Завтрак по тем временам был обильным и даже выпили свои боевые сто граммов (судя по последующим событиям, не только по сто… – Б.Н.). После завтрака Линчик приступил к записи командиров, для чего было сделано объявление об этом по внутрибатарейной трансляции.

Сразу же образовалась очередь. Было всем сказано, что время и порядок посадки будет объявлен дополнительно. Запись шла целый день, а наверху шли жестокие бои. По словам Линчика не все могли записаться на корабли, так как была выполнена норма загрузки. Заполненную тетрадь Линчик отдал Ильичеву. Стали ждать наступления ночи и прихода кораблей.

В книге Моргунова «Героический Севастополь» в тексте последнего донесения Новикова указывалось, в числе прочего, о наличии 2000 командиров, готовых к эвакуации. Это был результат подсчета количества старших командиров при записи. Сколько фактически старших офицеров и политработников ожидало эвакуации, теперь уже никто не скажет… Впоследствии, со слов Линчика, появилась цифра в 2000 человек старших офицеров армии и флота, записанных в его тетрадь и готовящихся к эвакуации. Сам Линчик неоднократно в беседах с Маношиным указывал, что желавших записаться было значительно больше.

С наступлением вечерних сумерек, когда стихли боевые действия, в течение всей ночи территория полуострова и района, примыкающего к 35-й береговой батарее, преображалась и становилась многолюдной.

Многие тысячи людей вылезали из-под береговых скал, выходили из различных укрытий, переходя в другие места для выяснения обстановки по приходу кораблей или прилета самолетов. Все ждали «эскадру». Это слово наиболее часто встречается в воспоминаниях участников обороны последних дней, бывших в то время там.

По воспоминаниям А.В. Суворова: «Основная масса людей, прослышав, что в ночь на 2-е июля придут корабли к причалу 35-й береговой батареи, подходила туда. В то же время много военных и гражданских лиц находилось по берегам Камышовой и Казачьей бухт и даже Круглой бухты, не говоря уже о многочисленных раненых».

«…район 35-й батареи был переполнен кошмарными событиями. Творилось что-то несусветное. Огромная масса раненых взывала о помощи, просили пить. Многие просили пристрелить, чтобы избавиться от неимоверных мучений. Многие здоровые воины были безоружны, так как побросали оружие, когда кончился боезапас. Но стихийно формировались отдельные группы для сдерживания врага и защиты маленького клочка земли на Херсонесе. У этих групп оставались считанные патроны и гранаты» (Лубянов. Воспоминания. Госархив Крыма, ф. 849. оп. 3. д. 220 л.).

В район берега рейдового причала у 35-й батареи на спуске с берега к причалу, в ложбину и особенно вблизи причала прибывали массы неорганизованных военных от красноармейца и краснофлотца до командиров всех званий, а также много гражданских людей. Стоял шум, гомон, хаотическое движение всей этой массы людей. Иногда среди них разрывался снаряд. Люди гибли, но боязнь попасть в плен была сильнее смерти, и это чувство, владеющее каждым из них, придавало неодолимое стремление попасть на заветную спасительную палубу ожидавшихся кораблей.

На причале и на подступах к нему стояли краснофлотцы-автоматчики из батальона охраны 35-й береговой батареи. Они строго следили, чтобы никто не мог проникнуть на причал. Можно с уверенностью утверждать, что капитан 3 ранга Ильичев, как ответственное лицо за организацию эвакуации начсостава, собранного на 35-й батарее, не раз был на причале, проверяя его состояние и охрану. Конечно, в это позднее время он не мог не видеть огромную массу скопившихся там людей и хорошо представлял все сложности предстоящей эвакуации.

Полученная днем шифровка от начальника штаба флота Елисеева, что кроме указанных кораблей и подлодок, которые прибудут этой ночью, больше ничего не будет и что надлежит эвакуацию на этом заканчивать, ставили капитана 3 ранга Ильичева и генерала Новикова в тяжелое положение. Но приказ есть приказ и надо было его выполнять.  В отличие от Новикова Ильичев хорошо себе представлял, чем закончится эта «эвакуация», но он спокойно и уверенно продолжал подготовку к приему кораблей.

В то же время командиры сторожевых катеров – «морских охотников» и тральщиков, направлявшихся в район 35-й береговой батареи, не могли себе представить всей сложнейшей и поистине трагической обстановки на этом последнем клочке Севастопольской земли. Первым прибывшим кораблем был сторожевой катер СКА-052, который, по сообщению бывшего помощника командира этого сторожевого катера – лейтенанта А.Ф. Краснодубца, подошел к причалу примерно в 22 часа 1 июля 1942 года (ЦВМА. ОП. 1. ед. хр. 117. Л. 213).

Это сообщение впервые опубликовано в 1995 году и поэтому во всех военно-исторических изданиях по обороне Севастополя о нем нет никаких сведений. Но, как написал и рассказал Маношину капитан 1 ранга А.Ф. Краснодубец, вышедшая 1 июля (он ошибочно указал 30-го июня – Б.Н.) в начале ночи группа сторожевых катеров старшего лейтенанта Скляра в составе трех катеров на переходе морем подверглась налету вражеской авиации в количестве 40 бомбардировщиков.