Авиация и космонавтика 2007 02

Управляемые средства поражения разрабатывались в нашей стране ещё до 1941 г., но в войну исследования не проводились, что и привело к отставанию и в этой области. Вопреки всему немецкие инженеры, несмотря на войну, исследования не свернули, а, наоборот, расширили, о чём свидетельствовали 127 типов управляемых средств поражения, которые к моменту краха третьего рейха находились на вооружении и в разработке. Часть документов и образцов ракетной техники, безусловно, представляла большой интерес, и их следовало изучить.

С сентября 1945 по апрель 1946 г., многие специалисты, в частности представители морской авиации – инженер- майор И.В. Бялковский и инженер-капитан В.И. Крылов, находились в командировке в Германии, где знакомились с материалами по немецким АКР и управляемым бомбам.

Морскую авиацию прежде всего интересовали достижения и практические результаты, достигнутые в области создания противокорабельных средств поражения. Из многих образцов обратили внимание на управляемую планирующую бомбу Хеншель-293 (Hs- 293).

Но и бомба Hs-293 оказалась далека от совершенства. Главный её недостаток состоял в малой дальности планирования, не превышающей 15- 20 км при сбросе с высот 2000 – 2500 м (скорость полёта самолёта 240 – 280 км/ч). К тому же на траектории бомба быстро теряла скорость, что усложняло её наведение, так как самолёт, следовавший на постоянной и более высокой скорости, вынужден был входить в зону обстрела корабельной зенитной артиллерии.

В конце концов немецкие конструкторы установили на бомбу контейнер с ЖРД типа Вальтер-1 09-507, тягой до 600 кгс, работавший на самовоспламеняющихся (при их соединении) компонентах топлива (перманганат кальция и перекись водорода). Запасы топлива и окислителя обеспечивали работу двигателя в течение 10 секунд, но и этого оказалось достаточно для того, чтобы вывести бомбу вперёд относительно самолёта и реализовать радиокомандный метод наведения на цель в условиях её визуальной видимости.

Большую часть траектории бомба двигалась по инерции, и при пусках на максимальную дальность это занимало до 85% её полётного времени. Однако контейнер с двигателем не только увеличивал вес конструкции, но и ухудшал аэродинамические качества. В дополнение ко всему Hs-293 не отличалась высокой маневренностью. Так как руля направления она не имела, то разворот выполнялся за счёт крена, создаваемого при помощи элеронов, управляемых соленоидами. Для изменения положения рулей высоты использовалась червячная передача.

Для наведения Hs-293A использовалась радиокомандная система с самолётной передающей аппаратурой «Kehl» и приемной аппаратурой «Strassburg» на бомбе. Основное ограничение дальности применения Hs-293 объяснялось необходимостью визуального наблюдения за целью и трассером на бомбе.

По терминологии того периода в наших документах подобные средства поражения именовались «реактивными авиационными торпедами» – PAT (далее по тексту – торпедами).

Вся информация по трофейной документации и практическим образцам Hs-293A в 1947г. поступила в КБ-2 Минсельхозмаша СССР (Москва). Это объясняется тем, что в этом министерстве сосредоточили практически все предприятия бывшего Наркомата боеприпасов. Позднее, в соответствии с постановлением Совмина СССР от 13 мая 1946 г., головным министерством по реактивным самолётам определили МАП, а за Минсельхозмашем оставили разработку и производство реактивных снарядов с пороховыми двигателями. Последнее министерство должно было оценить возможности реактивной торпеды, подготовить предложения о целесообразности принятия её на вооружение и производство. По- видимому, часть задач выглядела наивно.

Первоначальный вид РАМТ- 1400А

В 1948 г. самолёт Ту-2Д переоборудовали для применения торпед, и лёт- чик-испытатель капитан В.В. Зенцов с экипажем приступил к отработке лётной части программы исследований.

Первые результаты оказались неудовлетворительными: из 24 сброшенных торпед на цель наводились только три, что и предрешило судьбу Hs-293A, в связи с чем представители промышленности вышли с предложением разработать новое оружие, отвечающее современным требованиям.

Постановлением Совмина СССР от 14 апреля 1948 г. разработку «реактивной авиационной морской торпеды РАМТ-1400 «Щука» возложили на КБ-2. Работа закипела. В отличие от прототипа «Щука» приобрела самолётную схему и V-образное хвостовое оперение. Переднюю часть фюзеляжа отвели радиолокационному визиру для наведения торпеды на цель, ЖРД разместили в хвостовой части фюзеляжа. Но всё оказалось сложнее, чем предполагалось, – не учли существенное отставание в области разработки радиолокационных средств. В связи с этим работы решили разделить на два этапа. В 1948 г. следовало отработать торпеду с радиокомандной системой наведения, а в следующем году – с радиолокационным визиром.

С некоторым смещением в сроках, в конце декабря 1949 г., вышло постановление Совмина СССР, предусматривающее разработку торпеды в двух вариантах: РАМТ-1400А «Щука-А» и РАМТ-1400Б «Щука-Б».

Поскольку на первой торпеде предусматривалась радиокомандная система наведения, то в носу её разместили БЧ весьма оригинальной конструкции весом 650 кг с зарядом ВВ порядка 320 кг. В своё время её разработали немецкие специалисты. За скруглённым носком корпуса БЧ имелся кольцевой сектор диаметром 254 мм, в котором был сделан вырез. Если торпеда приводнялась с углом до 1 2 град., а расстояние до цели не превышало 60 м, то при движении её в воде со скоростью 180-200 м/с вследствие значительной зоны разряжения образовывался газовый пузырь-каверна. За вырезом в кольце создавалось поле давления, и торпеда приобретала кабрирующий момент. Благодаря этому она двигалась по траектории переменной глубины вблизи от поверхности, поражая подводную часть корабля. Возможно, подобную же конструкцию имели бомбы, применявшиеся немецкими самолётами для топмачтового бомбометания по кораблям.

В компоновку торпеды и систему боевого управления внесли некоторые изменения. Как и бомбы УБ-2Ф, задние 1 кромки крыла и хвостового оперения снабдили интерцепторами – пластинками, совершавшими колебательные движения относительно средних точек, что обеспечивало формирование управляющих сигналов за счёт различной продолжительности их нахождения в крайних положениях. Внешняя пара интерцепторов на оперении вырабатывала команды управления по тангажу, внутренняя – по курсу. Законцовки крыла отогнули вниз на 50 град. В средней части фюзеляжа разместили ЖРД, а сопло его отклонили вниз на 15 град.

Сроки начала испытаний торпеды с радиолокационным визиром были сорваны, что объяснялось как объективными, так и субъективными причинами. Так как конструкторское бюро не имело возможности организовать производство планеров, то его поручили МАП, которое в срок их не подготовило.

Имела значение и замена главного конструктора Д.Л. Томашевича.

В Минсельхозмаше припомнили, что в свое время он отбыл наказание «за гибель В.П. Чкалова». В мутной обстановке тридцатых и сороковых годов никого не заинтересовало, что Чкалов, не отличавшийся дисциплинированностью, грубо нарушил полётное задание, утверждённое Томашевичем, не контролировал температуру двигателя, переохладил его на снижении, что и создало предпосылки для катастрофы.

Главным конструктором «Щуки» назначили заместителя Томашевича – М.В.Орлова, до этого работавшего на авиационных заводах. А отлучённый Томашевич через некоторое время занял должность заместителя ОКБ, руководимого сыном Берии.

К исходу 1949 г. удалось произвести лишь 14 сбросов баллистических макетов торпед без систем наведения. За ними последовали торпеды в полной комплектации. И снова начались доработки: пневматический автопилот АП-19 заменили на более совершенный электрический АП-25, вернулись к системе наведения немецкой конструкции. После того как окончательно удостоверились, что особыми преимуществами она не обладает, в августе- ноябре 1951 г. на торпеду установили отечественную аппаратуру наведения «КРУ-Щука». Испытания продолжили в 1952 г. на морском полигоне в районе Феодосии.