Инновационная сложность

Наиболее просто и наглядно процесс развития меры реализуется в рамках бинарных оппозиций. К бинарным оппозициям сегодня отношение в философском мире если не враждебное, то настороженное. Понятно, что сказывается, как это было присуще манихейству, а также и марксистской философии периода сталинщины, подразделение людей на «друзей» и «врагов» («Кто не с нами – тот против нас»), всего сущего – на «добро» и «зло». Почему же мы, пролагая новые, неведомые пути организации общества, обустройства социальной жизни, должны пренебрегать тысячелетним опытом человечества, наследием предков, теоретическими разработками великих философов мира? В качестве контрдовода нередко ссылаются на Антона Павловича Чехова, который считал, что поскольку мера ассоциируется с серединой, как с чем-то серым и скучным, гладким и прилизанным, то это никак не свойственно (не адекватно) характеру русского человека, пребывающего в постоянном поиске, испытывающего потребность в острых ощущениях, стремящегося к крайностям, живущего в мире необыкновенных переживаний и ярких дел. Конечно, такое понимание меры сопряжено с наглядным образом простых бинарных оппозиций типа «холодное – горячее» (середина, или мера, – теплое), «сухое – мокрое» (мера – промежуточное состояние – «влажное»), «близкое – далекое» (мера – «отдаленное»), «дружеское – враждебное» (мера – «нейтральное»), «день – ночь» (мера – «сумерки») и т. д. Но подлинная мера не имеет ничего общего со столь плоским упрощенчеством, извращающем ее суть. Разумеется, в мире можно найти множество простых оппозиций. Но для понимания истинной сути природы меры, ими, во избежание заблуждений, нельзя ограничиваться, а нужно диалектически включать в орбиту поиска смыслов также и противоположное, а именно – сложные сущности, которые объемлют собой сущности простые. И там, в пространстве сложных бинарных оппозиций, мы обнаружим, что мерой может быть и красота, и гармония, и сопрягающиеся друг с другом внутренне развитые структурно разветвленные формирования. Все он способны проявлять разнообразие, мера которого – оптимальность. Это разнообразие неким образом ограниченное, т. е. умеренно отклоняющееся от своих экстремальных форм: с одной стороны – от разнообразия бесконечного, тождественного мертвящему безмерному хаосу, а с другой – от абсолютного однообразия, как апофеоза всеобщей нивелированности, простоты и пустоты. Именно такое, оптимальное разнообразие присуще всему, что есть в действительности, объективным вещам, процессам и явлениям жизни, наиболее совершенным формам, выдержавшим конкуренцию в длительном эволюционном становлении, а значит доказавшим свою полную состоятельность. Оптимальное, гармонизованное, ограниченное разнообразие тождественно связанной в вещах – системах действительности – структурной, или атрибутивной информации, количественной мерой которой и служит информационная энтропия.

Примеры

Как выразить одним числом-показателем (indexnumber’ ом) состояние экономики страны в целом? Словом, как найти для этого некое подобие градусника, способного выражать также степень целостности, органичности системы, уровень ее интегрированности, дееспосбности. Рассмотрим один из таких методов. Он основан на отношениях, точнее – на принципе кратных отношений, которым оперировал еще К. Маркс в своих рекомендациях расширения масштабов производства, когда речь шла о превращении малых предприятий в большие, обычных мастерских – в технически оснащенную фабрику. И хотя, по справедливому замечанию Лейбница, «идеи отношений – самые бедные (les plus minces) реальности» [136], все же они, как всякое иное содержательно бедное (например, общее в вещах), способны наиболее адекватно выражать всеобщие законы объективного мира. Не случайно Аристотель отмечал, что в гармонии важны не сами числа, как полагали пифагорейцы, а их соотношения, ибо «соотношение есть сущность» (Метафизика 1092 Ь16), и «всякий порядок есть отношение» (Физика, 252 аЮ). И «только определение, в котором сама вещь не упоминается, но которое ее обозначает, и есть определение ее сути бытия» (1029 Ь20). В определении отношения отсутствуют именованные атрибуты (параметры, свойства, величины и пр.), ибо имманентное свойство релятива – быть отстраненным от конкретики и специфики бытия и служить средством выражения сущности вещей (вспомним, к примеру: «сущность человека есть совокупность всех общественных отношений»), общего в них, инвариантного во множестве их специфик. Вспомним К. Маркса: общество (как и наука) начинается отнюдь не там только, где речь идет о нем как таковом.

Если мысленно перенестись с научных на религиозные позиции, то мы увидим в Боге-Сыне символ материального начала («линия Демокрита» в истории построения и развития научного познания), в Боге-Духе – символ идейного, сознаниевого, духовного начала («линия Платона» в истории развития философии и науки). Вопрос: символ какого начала есть Бог-Отец, Демиург? Ответ: Он – символ третьего начала под названием информация в ее двояковыраженной сущности: как сведения передаваемые по каналам связи и управления, и как ограниченное разнообразие. Начала Евклида изложены языком теорем: от theo + rema – Слово Бога. Поэтому Евангелие Иоанна, начинающееся фразой «В Начале было Слово…» (в оригинале: «В начале был Логос…», т. е. Закон, как гласит одно из тридцати значений понятия «логос» во французском словаре «Л я русс») следует понимать не буквально. Вначале не было еще создано тех, с кем Словом можно было бы общаться. В Начале был Логос, т. е. математически выраженные истины, составившие основу Проекта, которым руководствовался Бог, создавая мир.

Материя, сознание и информация – это три стороны универсума, каждая из которых обладает своими собственными достоинствами и характеристиками, независимым от других онтологическим статусом. Так, информация (равно как и материя) может существовать в универсуме неподконтрольно сознанию-в качестве ограниченного разнообразия. Диалектический принцип раздвоения единого обязывает рассматривать ее в двух формах – функциональной, подвижной, циркулирующей в каналах управления и связи – с одной стороны, и структурной, атрибутивной, связанной в организации и структуре систем– с другой. Информация как ограниченное разнообразие может достигать состояния оптимума, гармонизованного разнообразия, что адекватно наиболее устойчивому режиму существования системы, в структуре которой это разнообразие воплощено, или, точнее, связано. Если использовать аналогию, то ситуацию с информацией можно проиллюстрировать наличием двух форм воды в природе: свободно перемещающейся, той, которая заполняет моря, реки, озера, изливается дождем, и той, которая связана с другими природными соединениями и, находясь в твердых породах, например, гранитах, к подобным перемещениям не способна.

В материалистической философии традиционно полагают, что сознание вторично, а материя первична и что сознание есть отражение материи во всем разнообразии ее форм. К примеру, знаменитая 7-я теорема из «Этики» материалиста Спинозы утверждает, что порядок и связь идей таковы, каков порядок и связь вещей. При этом подразумевается, что первое есть отражение (функция) второго. Точно также можно полагать, что и информация есть отражение. Но отражения чего? Того, что вне(над, суб)материально-вероятности, метрики, организации, которые как бы предданы матричным образом, удовлетворяют механизму когерентности, автоматически возникающему во взаимодействии любых нормированных (метрических) противоположностей, обобщенной интерференции как источнике стоячей волны в пространстве любой бинарной оппозиции с измеримыми членами и составляющей коренное свойство его структуры. Оно, это свойство и составляет основу и первопричину того, что Лейбниц называл «предустановленной гармонией», что ответственно за квантовую суть мира в микро– и макроплане, в локальном и тотальном его преосуществлении, а не только лишь в его субатомном измерении, как это ныне принято полагать. Мир информации – это мир стоячих волн вероятностей, стоячих волн метрики, мир отношений, изоморфно трансформированных и центрированных инвариантами – обобщенными золотыми сечениями, как «гомологами» классического золотого сечения, вполне исчерпывающими его сущность, – всеобщих, уникальных и универсальных отношений гармонии и меры. Оператором же отображения вероятности и превращения ее таким образом в информацию, как мерой ограниченного разнообразия либо частичной определенности вещей и явлений как объектов восприятия и познания, служит логарифм. Человек же в качестве субъекта деятельности, актора, креатора, функционального оператора, созидателя и преобразователя мира – чувствует ли он или мыслит – воспринимая мир, логарифмирует его количественные, интенсивностью, частотные параметры и на этой основе тем самым вырабатывает суждения о нем. Вспышка света, раскат грома, запах цветущей магнолии или акации, пламя костра, ощущение тяжести поднятого камня – во всех этих и им подобных случаях сила внешнего раздражителя логарифмируется органами чувств и отправляется по сенсорным каналам в мозг, откуда поступает реакция организма на данный, логарифмически трансформированный сигнал. Часто происходящие события вырабатывают устойчивую привычку к ним и человек на них уже не реагирует (логарифм близкой к единице вероятности близок к нулю, что говорит о ничтожно малой информации, несомой таким событием). Редкие же события, имеющие малую вероятность, дают большие значения логарифма, а значит, их информативность весьма велика. Тем более – события редчайшие, информативность которых столь огромна, что в отдельных случаях непостижима, и способна лишь порождать страх, как это было у древних людей. Напомним: закон Вебера-Фехнера выражается через логарифм, т. е. человек, прежде чем воспринять поступающий ему извне сигнал – звуковой, зрительный, дактильный и пр., – логарифмирует его интенсивность. Человек, таким образом, есть оператор логарифмирования реальности, что передается ему от рождения. И он логарифмирует также и вероятность.