Авиация и космонавтика 2012 11

В Калугу аэронавт приехал из Рязани. Неожиданная весть быстро распространилась по городу. Тем более что и другая газета, «Калужский вестник», тоже поместила объявление о будущем полете Древницкого.

Узнал, конечно, об этом и Константин Эдуардович Циолковский. Прошло уже более пяти лет, как он с семьей переселился из захолустного городка Боровска в Калугу и начал преподавать математику в Калужском уездном училище. В то время ученый трудился над теорией полета космической ракеты, но, пожалуй, еще больше тратил сил на разработку дирижабля с оболочкой из тонких металлических листов, – аэронавта, как называл он свой воздушный корабль.

Циолковский безгранично верил в великое будущее цельнометаллических дирижаблей. За год до приезда Юзефа Древницкого в Калугу вышла из печати работа Циолковского об управляемом аэростате- гиганте, рассчитанном на двести пассажиров! И хотя в нем тоже предусмотри валось подогревание подъемного газа, монгольфьер Древницкого даже отдаленно не напоминал аэронат Циолковского. Но все равно полет воздушного шара, к тому же завершавшийся прыжком с парашютом, не мог не заинтересовать калужского ученого.

В тот августовский вечер широкая Московская улица была запружена народом. Тысячи калужан с чадами и домочадцами спешили к окраине города на невиданное зрелище. Все пространство близ Московских ворот, все прилегающие к циклодрому улицы и переулки к семи часам вечера были заполнены людьми. Это людское море колыхалось и шумело. Но немало зрителей, купивших билеты, собралось и на самом циклодроме. Одним словом, посмотреть полет Древницкого пришла «чуть ли не вся Калуга».

На импровизированной взлетной площадке вырастала огромная «груша» монгольфьера, медленно наполнявшегося дымом и нагретым воздухом. Было хорошо заметно, что шар «видал виды», о чем свидетельствовали многочисленные заплаты на нем. Когда ответственная процедура наполнения была окончена и монгольфьер отвели от печи, он вздымался на высоту пятиэтажного дома. Но старт по каким-то причинам задерживался.

Только на исходе восьми часов вечера, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, Древницкий дал команду пустить монгольфьер. Темного цвета шар с прицепленным к нему парашютом быстро взлетел над циклодромом.

Тем временем наступили сумерки, отчего, как писала газета, «не было того эффекта от подъема, какого можно было ожидать при ясном солнечном закате».

Шар понесло в сторону города. Вскоре он был уже довольно далеко от циклодрома, но поднялся еще не очень высоко, на сотню метров, не более. Вдруг, по словам очевидцев, шар «вздрогнул и заколыхался». Его окутало черное облако. Все решили, что монгольфьер загорелся. На самом же деле он лопнул, и через образовавшийся разрыв начал выходить дым, заполнявший оболочку монгольфьера.

В тот же миг фигурка воздухоплавателя оторвалась от шара и стремглав понеслась вниз, опережая падающий и уже потерявший форму монгольфьер. Вслед за Древницким тянулись стропы и купол не раскрывшегося еще парашюта.

Высота была совсем небольшой. Казалось, что парашют не успеет раскрыться и гибель парашютиста неизбежна. К счастью, когда до земли оставалось не более двадцати-тридцати метров, купол парашюта наполнился воздухом, и Юзеф Древницкий, хотя и сильно ударился о землю, но остался цел и невредим. Опустился он в сад некоего Аракчеева. Лопнувший шар упал невдалеке от невероятным образом спасшегося аэронавта.

Почему же произошла эта авария «Причина разрыва шара, чуть было не повлекшая за собой катастрофу, – объяснял "Калужский вестник", – сильно нагретый воздух. Материя шара, не отличавшаяся особенной прочностью, не выдержала напора воздуха и разорвалась почти в самом начале подъема».

Возвратившегося на циклодром героя дня зрители встретили громом аплодисментов. Полет в Калуге был для Юзефа Древницкого без малого трехсотым по счету.

Видел ли этот полет основоположник космонавтики, был ли он в тот вечер на циклодроме Ответ удалось найти в работе Циолковского «Простое учение о воздушном корабле и его построении», опубликованной в 1898 году в московском журнале «Общедоступный техник».

Рассуждая о риске при использовании на воздушных кораблях оболочек из пожароопасных материалов, Циолковский писал: «Огонь при обыкновенных аэростатах есть вещь опасная, это доказывает погибель множества первых воздухоплавателей, поднимавшихся не посредством легкого газа, а через подогрев воздуха, наполнявшего аэростат… В прошлом году я сам был свидетелем загоревшегося на высоте десятка сажен монгольфьера. Воздухоплаватель спасся только благодаря расположенному ниже парашюту. Но мог легко загореться и он».

Значит, Циолковский был очевидцем полета Юзефа Древницкого и, подобно многим зрителям, полагал, что в воздухе произошел пожар, монгольфьер загорелся от раскаленной сажи, оставшейся в нем после наполнения. Впрочем, эта ошибка нисколько не отрицает справедливости рассуждений ученого.

Если задаться вопросом, какой город в России стал для Юзефа Древницкого главным, то ответ может быть только один: конечно же, это – Казань.

Впервые на полеты в Казань Древницкий приехал из Нижнего Новгорода осенью 1895 года. В то время в Казани было несколько увеселительных садов: Панаевский, «Эрмитаж», Черное озеро, живописная загородная роща «Русская Швейцария». Особенно популярными являлись первые два, постоянно конкурировавшие друг с другом.

Первый полет Древницкого состоялся 8 сентября из Панаевского сада и, как сообщалось в газетах, «сошел вполне благополучно, несмотря на ветреную погоду».

Спустя два дня Древницкий снова поднялся в воздух из Панаевского сада. На этот раз погода стояла безветренная, ясная, немного морозная. С земли казалось, что полет проходит спокойно и гладко. Лишь позже, после приземления Древницкого с парашютом, стало известно о серьезном происшествии, случившемся в воздухе.

Оказалось, что от резкого рывка при раскрытии купола на одном из шнуров подвески оборвался крючок, крепивший аэронавта к кольцу для строп. Древницкий не растерялся и тотчас же схватился рукой за кольцо, заменив ею привязной шнур. Так он и снижался до самой земли. Это было нелегко, поскольку парашют, попав, по выражению газеты, в «воздушный круговорот», сильно раскачивался.

Больше в этот приезд в Казань Юзеф Древницкий не летал. Вскоре его полеты и прыжки увидели в Саратове, потом – в Астрахани и Баку. В Казань он возвратился лишь год спустя, летом 1896 года, вместе с Ольгой Древницкой.

Пробыли они здесь недолго. Был совершен всего один полет, причем, ученицы Древницкого, полет, поразивший казанцев, никогда не видевших прыжка с парашютом женщины. Газета «Камско-Волжская речь» писала: «Нужно обладать действительно сильной волей и дешево ценить свою жизнь, чтобы решиться на такие подвиги, как спуск с парашютом».

Судьба странствующего аэронавта снова занесла Юзефа Древницкого в Казань в июле 1898 года. Он приехал, не подозревая, что именно в этом городе в его жизни произойдет очень важное событие.

Как всегда, в местных газетах появились объявления о предстоящем полете. Сообщалось, что Древницкий оказался в Казани проездом по пути на Шпицберген, где будет вести исследования воздушных течений и подготовку к экспедиции на Северный полюс.

Разумеется, это была одна из мистификаций, устраивать которые так умел Юзеф Древницкий. Неизвестно, как она повлияла на казанцев, намного ли больше было продано билетов в Панаевский сад, но вот на улицах, на крышах домов народа собралось видимо-невидимо. Сообщалось даже о несчастных случаях, когда двое не в меру любопытных горожан свалились с крыши и «получили тяжкие ушибы».

На 26 июля был назначен очередной полет. Ничто не предвещало аварии. Наполненный шар величаво колыхался перед сотнями зрителей. Древницкий уже взялся за кольцо парашюта, как вдруг (в зрелищной аэронавтике все обычно происходило вдруг) раздался громкий треск. Оболочка монгольфьера, недавно отремонтированная, не выдержала напора нагретого воздуха и разорвалась. Понятно, пришлось объявить об отмене полета. Хорошо еще, что шар лопнул на земле, а не на высоте нескольких десятков метров, на которой парашют помочь бы не смог.