Психология менеджмента

Если рассматривать персональный компьютер как средство деятельности, то станет понятно, что каждый специалист использует только какую-то ограниченную часть потенциальных возможностей этого средства. Журналисту важно использовать его как редактор словесных текстов, а математику-вычислителю — как помощника обработки больших массивов чисел.

На субъекта деятельности оказывают влияние не только предмет труда и условия производства, но и такой общекультурный фактор, как наличие определенного арсенала средств. Качественный и количественный их характер заставляет субъекта приспосабливаться к ним в процессе освоения. Для того чтобы стать профессионалом, человек должен хорошо освоить весь комплекс технических, языковых, понятийных инструментов — орудий своего труда. Подобный процесс присвоения, интериоризации не проходит бесследно. Он не только выделяет человека из мира животных, но и формирует качества человека как субъекта и личности.

Человека от животных отличает прежде всего отношение к средствам деятельности. Если высшие животные и применяют какие-то внешние орудия труда, то это использование носит характер эпизодический, ситуативный. Они не сохраняют после использования ни палку, ни камень, ни что-либо другое. Человек же не только сохраняет, употребляет, но и специально изготавливает все более совершенные средства деятельности. Недаром существует особая отрасль производства — производство средств производства, в том числе понятийно-мыслительных, теоретических, концептуальных, языковых, знаковых средств.

Мы особо хотим подчеркнуть роль таких средств деятельности, как профессиональный язык и язык соответствующей науки, обслуживающей данную профессию как один из мощнейших факторов социализации человека как личности. Усвоение значения и смысла тех или иных профессиональных терминов и понятий не только обогащает личный опыт, но и расширяет его в строго определенном направлении. Знание конкретных профессиональных и научных теорий и концепций об определенных областях бытия — мощный фактор формирования целостного мировоззрения человека, инструмент жизненного самоопределения личности в разных ситуациях.

Е. А. Климов точно пишет о «тех особых внутренних мирах, которые открыты профессионалам и закрыты непосвященным»:

У стороннего наблюдателя порой просто нет слов — названий для всего того, что существует перед профессионалом. Перед сторонним наблюдателем открывается «пустота» там, где для профессионалов существуют богатые и разнообразные миры впечатлений, материалов для размышлений и практических действий'.

Известно, что все существующие в мире языки можно разделить на естественные и искусственные (включают в себя термины всех частных наук). К искусственным языкам можно отнести и профессиональные языки — жаргоны, на которых реально и постоянно общаются между собой коллеги, но которые еще не

Климов Е. А.Психология профессионала. М., 1996. С.

«узаконены» в официальной науке, не вошли в ее лексикон, но практика уже изобрела очень точные обозначения специфических качеств того особенного предмета, над которым «колдуют» работники-профессионалы.

Если знание естественного языка (русского, английского и т. д.) объединяет представителей одного этноса и служит им средством непрофессионального общения, то владение именно тем или другим искусственным языком разделяет людей по их профессиональным цехам. Процесс усвоения искусственного языка достаточно длителен и требует определенных затрат ресурсов — временных, мне-мических и т. п. Этот язык служит профессионалу средством ориентировки в жизненных ситуациях, фактором формирования мировоззрения личности, ее социализации.

Действительно, сам факт достаточно полного овладения человеком какой-то одной, определенной технологией своего труда является очень мощным источником деформирования всего профессионального мировоззрения деятеля. Известно, что человека легче заново научить какой-то новой технологии, чем заставлять его переучиваться. Примеров этому можно привести множество, но мы ограничимся одним, который описывает известный психотерапевт-«энэлпист» С. Горин: Бывает так, что к вам на прием приходит жена алкоголика. У такой женщины обязательно есть астено-депрессивная невротическая симптоматика, и ясно, что лечить надо в первую очередь эту женщину. Но если на вопрос женщины «Что мне делать?» начнет отвечать традиционно-ориентированный нарколог, он этой симптоматики не заметит и скажет «Ведите сюда мужа, будем лечить его». Это бессмысленный совет, поскольку если бы женщина могла его выполнить, она бы так и поступила. Если такая женщина придет к наркологу — ученику проф. В. В. Макарова, он заметит симптомы, но ответит: «Это проблема не ваша и не моя, а мужа». Возможно, что жена попадет к западно-ориентированному наркологу, и тот решит провести «терапевтическую интервенцию» ¹. Ясно, что реакции этих разных профессионалов на одну и ту же ситуацию четко зависят от усвоенных ими врачебных технологий деятельности. Можно гипотетически продолжить этот ряд и представить рекомендации других специалистов и профессионалов, например, если эта женщина обратится к участковому милиционеру («Пишите заявление!»), священнику («Молитесь!»), экстрасенсу,

гадалке, подруге и т. п.

Владея определенной технологией своего труда, профессионал начинает считать ее единственно возможной и верной. Он готов, зарабатывая деньги, «вечно» воспроизводить уже привычные способы работы, привлекать только освоенные средства и процедуры. Одновременно он предпочитает считать себя представителем определенного технологического мировоззрения с известной долей ответственности за качество и количество своей продукции. Это становится особенно заметным при инновационных изменениях технологии.

Однажды уже сформированная и усвоенная человеком технология труда «стремится» к постоянному воспроизводству в самых разных ситуациях. Специалист становится не только агентом технологии, но и ее «рабом».

Нормы профессиональной этики и деонтологии как регуляторы жизнедеятельности личности.Профессионалы вынуждены в труде подчиняться особым предписаниям, специфическим социальным нормам — целям, программам, технологиям, методикам и т. п., причем именно деятельностным. Чисто субъектные ка-

¹ Горин С.Гипноз: техники россыпью. Канск, 1995. С. 124.

чества человека формируются под влиянием этого типа регуляторов. Но только субъектные качества не полностью характеризуют целостную индивидуальность. Есть и другие свойства, и другие социальные регуляторы, но не деятельности, а поведения. Мы имеем в виду нормы этики и морали.

Существуют разные типы моральных норм, которые регулируют отношения людей в разных сферах. Есть нормы общей морали, предельно универсальные, есть трудовая мораль, нормы которой регулируют поведение человека только в сфере деятельности, и, наконец, профессиональная этика, предельно конкретная, которая определяет трудовое поведение людей только в узкой специальности. Из этики и деонтологии (учения о должном как о требованиях нравственности, которые выступают в форме предписаний) известно, что моральные этические нормы представляют собой очень мощные регуляторы всей жизнедеятельности личности. Это справедливо как для норм общей этики, так и отдельного ее раздела — трудовой морали, которая призвана ориентировать людей в более узкой сфере трудовых взаимоотношений. В еще более узкой области — в профессиональной деятельности — функционируют так называемые нормы профессиональной этики и деонтологии. Особенно велика их роль в тех профессиональных сферах, где имеют дело с людьми.

Для обоснования данного тезиса можно привести примеры из общественной практики. В частности, хорошо известный принцип профессиональной этики медицинских работников — «не навреди» — выполняет функцию «конкретизатора» деятельностных норм и дополнительного основания для принятия решения в ситуации выбора: «Ампутировать или нет?» Сейчас можно сослаться на такие специфические нормы профессиональной этики, которые сформулировали сами специалисты в относительно новой для России отрасли труда. Бойцы недавно созданного спецотряда быстрого реагирования в системе внутренних войск «Витязь» МВД России самостоятельно определили для себя уникальный этический принцип: «Наш выстрел — второй!» (не первый и не третий). Это означает для них некоторое дополнительное основание для принятия решений в экстремальных ситуациях скоротечного огневого контакта с преступниками. Это правило выполняет регулятивную и предписывающую функции.