Психологическая зависимость: как не разориться, покупая счастье

Мужская или женская любовная зависимость — это сексуальный паттерн, причисленный к сексуальным девиациям и к проявлениям мягкой эндогенной депрессии. Подобное состояние связано с целым рядом симптомов, весьма напоминающих аддиктивное поведение:

1) наступает сексуальное и, главное, эмоциональное отчуждение от всего, что не связано с предметом обожания;

2) периодически возникают депрессии разной силы;

3) влюбленного охватывают внезапные приступы возбуждения от свидания или от возможности свидания с объектом страсти;

4) чувство не разрушается под влиянием внешних факторов, на него практически не оказывают влияют ни отсутствие взаимности, ни препятствия, ни от осуждение окружающих;

5) субъект любовной зависимости жертвует собственным достоинством ради мимолетной встречи и терпеливо сносит отказы и даже унижения.

Любовная аддикция не появляется из воздуха, а так же, как и другие формы зависимости, произрастает на почве психологических и биохимических изменений в психике и соматике человека.

В соответствии с этими изменениями перерождается и все наше мироощущение. В организме человека вырабатывается около тысячи гормонов, но науке пока известно не более двухсот. Иначе уже сегодня бы нам смешивали согласно заказу средства для и против любви, по индивидуальному требованию подбирали таланты и пристрастия, ум и храбрость… Впрочем, и в наши дни науке кое-что известно о биохимии чувств. Психологами уже исследована деятельность человеческого мозга в момент вспышки страсти. То есть не собственно в процессе полового контакта, а в момент влюбленности страстной, которая вроде бы не объясняется материальными причинами. Это только романтикам кажется: ну, расшалился паршивец Купидон, любовь проникла в сердце — и при чем тут деятельность мозга?

Оказывается, и такое таинственное чувство, как любовь, поддается современным методам сканирования магнитного резонанса — благо любви тоже соответствуют определенные химические реакции и излучения. 60 разных нейропептидов — аминокислотных цепочек — плавают в нашем организме, свободно прикрепляясь к рецепторам и вызывая эмоции. Влюбленность вызывается главным образом фенилэтиленамином — тем самым, которого так много в шоколаде. Как только этот провокатор любви, легко навевающий сон золотой, овладеет сознанием, человек фактически входит в невменяемое состояние. Это фенилэтиленамин активизировал ваш мозг, состоящий из 100 миллиардов нейронов, в ту минуту, когда вам понравилась брюнетка в мини-юбке (вариант: рыжий байкер в татуировках), а отнюдь не попадание в грудь колюще-режущих предметов.

Последствия душевного состояния «всё в шоколаде» непредсказуемы: вы можете каждую ночь видеть объект вашей мозговой активности во сне, а можете через пару часов напрочь забыть, что встретили сегодня кого-то потрясающего.

Сама любовь делится на несколько стадий, каждая из которых может оказаться последней: вожделение, страстное увлечение, привязанность. Вожделение связано с сексуальным возбуждением, а потому может длиться от нескольких часов до нескольких дней — пока не сменится гормональный фон. Оно сильное, но кратковременное — и потому менее опасно для психики, чем следующий этап. Страстное увлечение длится намного дольше — от 3 до 12 месяцев. Голова влюбленного становится пустой и легкой, и в этом замкнутом пространстве не без удобства располагается предмет страсти. И ведет он себя отнюдь не по-джентльменски, а скорее как оккупант и террорист: разгоняет другие мысли и беспардонно вылезает на первый план. Назвать это состояние «трезвым умом и ясной памятью» никак нельзя.

Вероятность психологической зависимости возрастает, если формируется четкая связь между самооценкой одного из партнеров и тем фактом, что второй партнер его приметил, приветил, отобрал среди других и полюбил, как казалось, на всю жизнь.

С этой функцией любви в психике избранника/избранницы связаны почти все его/ее планы на будущее. Человек, построивший свою самооценку на базе любовных романов, может впадать в разные крайности. Две полярные формы упомянутых крайностей — это частая смена партнеров для экстенсивного (количественного) любовного самоутверждения; или строительство «выдающегося» чувства с постоянным партнером — прием интенсивного (качественного) самоутверждения. Первый вариант есть упомянутый выше сексоголизм, а противоположный полюс этой шкалы — любовная зависимость. С сексоголизмом любовную зависимость роднят своеобычные модели аддиктивного поведения: резкие перепады настроения в зависимости от получения или неполучения дозы стимулятора, лживость, эгоцентризм, неспособность учитывать интересы партнера, неадекватное поведение в случае отказа, готовность преступить этические нормы.

Потенциальные любовные аддикты старательно добиваются гарантий от своих избранников. Тех самых, которых в любви не бывает. Обычная стратегия получения гарантий включает в себя:

1) попытки развести партнера с родными и близкими;

2) холодность в обращении с его родственниками и друзьями;

3) скандал или вранье вместо разумных объяснений;

4) демонстративное перекладывание всего объема ответственности на плечи партнера;

5) психологическое давление, капризы по любому поводу, а отчасти и вообще без повода;

6) шантаж посредством секса — когда близость выступает в роли оплаты за уступки.

Адская смесь. Кто в силах выносить подобное положение дел? Надолго никого не хватает. Разрыв неизбежен.

Когда любовь прошла, поникли и завяли все ромашки-лютики, брошенная половина принимается латать безнадежно обветшавшее чувство, словно побитую молью шубу, которая лезет клоками и взрывается мездрой. Берет на жалость, демонстрирует душевную муку, устраивает сцены, требует объяснений. В качестве «ударного аккорда» использует клятвенные обещания покончить с собой, а напоследок убить его новую подружку (любимую канарейку, престарелую тетушку), а также сжечь машину (их общую дачу, его коллекцию открыток с котятами, новый галстук от Гуччи). Даже после самых категорических отказов от встреч, от совместных обедов, от переговоров по телефону и электронной почте находит для этого форс-мажорные обстоятельства. Здесь присутствует другой механизм психологической защиты — фиксация.

Аддиктивная «суперверность» опасно проявляется в момент, когда человек расстается со своим «живым наркотиком»: после разрыва отношений зависимая личность оказывается в очень тяжелом состоянии. Пустота в душе и зубная боль в сердце сопровождают своего рода абстинентный синдром.

Некоторые не в силах перенести эту ломку и делают все, чтобы вернуть ушедшего партнера. На западе подобное преследование нередко становится предметом не только осуждения, но и суда с последующим принятием юридического запрета на звонки, визиты, попытки общения и т. п. И тем не менее аддикт продолжает строить планы на грядущее воссоединение «в любови» и придумывает объяснения, отчего сейчас это невозможно. Или делает кардинальный вывод: ушедший партнер в данный момент находится в состоянии временного помешательства. Как только помешательство улетучится, беглец вернется, и они снова будут вместе. Это позволяет не расставаться с иллюзиями, не менять планов, не перестраивать тактику поведения. Лучше сидеть и ждать возврата былого счастья вкупе с воскрешением усопшей любви.

В подобном состоянии можно провести несколько десятилетий. Чтобы сохранить столь «благодатный» настрой, аддикты нередко тратят массу усилий и идут на огромные затраты. Никаких новых знакомств, романов, увлечений и хобби! Самое любимое времяпрепровождение: крепить контакты! Не с объектом влечения, так хотя бы с его знакомыми. Если же избранник (как правило, на «временное отступление» чаще соглашаются мужчины) идет на попятную и соглашается «разок переспать» с осточертевшей партнершей — та охотно соглашается. Каждая свободная минута посвящается памяти усоп… ушедшего. Аддикт может сутками медитировать, расставив вокруг в шахматном порядке фотографии в рамочках, разложив засушенные цветики-семицветики, включив любимый музон избранника/избранницы и поедая его/ее любимый попкорн. В голове крутятся воспоминания, в комнате чудесно пахнет его старыми носками — настоящий музей памяти великой любви. Убежище Сольвейг, чей Пер Гюнт ушел безвозвратно, забрав лыжи, тулуп и частицу девичьей души.