Открыть ящик Скиннера

Таким образом, описание экспериментов является разговором о науке и искусстве. Оно предоставило мне шанс узнать об исходах экспериментов через изучение личностей ученых, которые по тем или иным причинам решили исследовать набор определенных событий, что и привело их к конечным результатам; я смогла следить затем, как полученные данные стали материалом, определившим прошлое и будущее творцов, как они сумели (или не сумели) ими воспользоваться. Данная книга прежде всего дала мне возможность углубиться в историю и подумать о будущем. Что ждет нас в XXI веке? У меня есть некоторые догадки… А тем временем колокольчик Павлова звенит, а хирурги в этот самый момент добывают информацию о нашем мозге… У нас вырабатываются условные рефлексы, нас объясняют, освобождают, делают предсказуемыми; кто-то отдает приказ, а мы подчиняемся или нет. А теперь переверните страницу.

Глава 1.

ОТКРЫТЬ ЯЩИК СКИННЕРА

Б. Ф. Скиннер и крысиные бега

Бэррес Фредерик Скиннер, ведущий американский необихевиорист, родился в 1904 году и умер в 1990-м. В психологии он известен своими знаменитыми экспериментами на животных, показавшими значение поощрений и подкреплений в формировании поведения. Используя пищу, рычаги и другие факторы окружающей среды, Скиннер продемонстрировал, что-то, что считалось независимым откликом, на самом деле является условным рефлексом, и тем самым поставил под вопрос казавшееся незыблемым понятие свободы воли. Большую часть своей научной карьеры Скиннер посвятил исследованию и отработке того, что он называл оперантным научением — способам, при помощи которых человек может благодаря положительному подкреплению формировать поведение других людей и животных.

Скиннер утверждал, что мышление, именовавшееся в те годы ментализмом, не играет существенной роли и даже не существует, а психология должна сосредоточиться исключительно на конкретных поддающихся измерению видах поведения. Его мечтой было создание всемирной общины, управляемой психологами-бихевиористами, которые обучали бы людей, вырабатывая у них условные рефлексы и превращая их в добродетельных роботов. Из всех психологов XX века Скиннер, его эксперименты и сделанные им выводы о механистической природе поведения мужчин и женщин подвергались, возможно, самой суровой критике, однако они снова и снова оказываются важными для нашего в высшей степени технологического века.

Так вот как, вероятно, было дело. Существовал человек по фамилии Скиннер [4] — фамилии отвратительной с любой точки зрения, вызывающей образы ножа и выпотрошенной рыбины, бьющейся на палубе. Назовите имя «Скиннер» двадцати образованным американцам и попросите привести возникающую при этом ассоциацию, и большинство ответят, что это — «зло». Я точно знаю: я провела соответствующий эксперимент. И все же в 1971 году журнал «Тайм» назвал Б. Ф. Скиннера самым влиятельным из живущих психологов, а в 1975 году, по данным опроса, он оказался самым известным ученым в Соединенных Штатах. Даже и сегодня его эксперименты пользуются величайшим признанием.

Так откуда же дурная слава? А вот откуда. В своем интервью, данном в 1960-х годах Ричарду Эвансу, Скиннер открыто признал, что его успехи в социальной инженерии перекликаются с фашистскими методами и могут быть использованы тоталитарными режимами. Говорят, что Скиннер ничего так не желал, как формировать — и «формировать» в данном случае главное слово — поведение людей, обреченных иметь дело с шестеренками, кнопками, рычагами; от его прикосновения человек превращался бы в механизм. Существует даже легенда, что он построил ящик для своей новорожденной дочери Деборы, где и держал ее на протяжении двух лет с целью выработки условных рефлексов, отмечая процесс на графике. Согласно той же легенде, Дебора в возрасте тридцати двух лет привлекла отца к суду за издевательства, но проиграла дело и застрелилась на дорожке для боулинга в Биллингсе, штат Монтана. Ничего этого на самом деле не было, и все же миф живуч. Почему? Что в Скиннере такого, что до сих пор пугает?

Имя «Скиннер» фигурирует на тысячах сайтов в Интернете: вы найдете там проклятия возмущенного убийством невинного младенца отца; изображение черепа и слова, принадлежащие Айн Рэнд [5]: «Скиннер так одержим ненавистью к человеческому разуму и добродетели, ненавистью неудержимой и пламенной, что она испепеляет сама себя, и в конце концов не остается ничего, кроме серого пепла и зловонных углей»; своего рода мемориал Деборы, будто бы умершей в 1980-х («Дебора, наши сердца с тобой»). Но есть и маленькая красная стрелка с надписью: «Чтобы найти Дебору Скиннер, кликните здесь». Я так и сделала. Появилось изображение темноволосой женщины средних лет с пояснением, что это и есть Дебора Скиннер, живая и здоровая, а ее самоубийство — миф.

Мифы. Легенды. Слухи. Выдумки. Так каково же истинное наследие Скиннера? Может быть, разобраться помогут его эксперименты, дадут возможность просеять информацию и отделить факты от противоречивых суждений? Как пишет историк и психолог Джон Миллс, «Скиннер — тайна, скрытая под покровом загадок, каждая из которых — головоломка».

Я решила все-таки осторожно углубиться во все это…

Скиннер родился в 1904 году. В этом можно не сомневаться. В остальном же я столкнулась с множеством противоречий. Он был одним из первых американских бихевиористов, человеком, спавшим в ярко-желтом японском отсеке, именуемом «беддо», но неспособном работать, если на его столе не царил полный беспорядок. О собственном жизненном пути он говорил так: «Поразительно, какое множество тривиальных случайностей влияет на жизнь… Не думаю, что моя жизнь хоть когда-то подчинялась плану». С другой стороны, он часто писал, что чувствует себя богом и «кем-то вроде спасителя человечества».

Начав работать в Гарварде, Скиннер встретил и полюбил женщину по имени Ивонна, которая впоследствии стала его женой. Я представляю себе, как вечерами по пятницам они в черном автомобиле с откинутым верхом под меланхолическую джазовую мелодию, льющуюся из приемника, отправлялись к Монхеганскому пруду, раздевались и ныряли в стоячую воду, более теплую, чем воздух, в свете луны, похожей на дырочку, вырезанную в небесах. В подвале библиотеки я нашла пыльные листы с описанием того, как после опытов по выработке условного рефлекса Скиннер вынимал голубя из ящика и держал птицу в своей огромной руке, поглаживая ее пушистую головку большим пальцем.

Я очень удивилась, узнав, что, прежде чем отправиться в Гарвард изучать психологию в 1928 году, Скиннер собирался стать писателем и провел полтора года, запершись на чердаке материнского дома и пытаясь написать роман. Мне так и осталось непонятно, как он переключился с лирической прозы на изучение времени возникновения условного рефлекса, — как возможно сделать столь резкий поворот? Скиннер писал, что в возрасте двадцати трех лет прочел в «Нью-Йорк таймс мэгэзин» статью Герберта Уэллса, в которой тот утверждал, что если бы ему нужно было выбрать, чью жизнь спасать — Ивана Павлова или Джорджа Бернарда Шоу, — он выбрал бы Павлова, потому что наука более целительна, чем искусство.

И действительно, мир нуждался в исцелении. Первая мировая война закончилась за десятилетие до того, контуженные солдаты страдали от назойливых воспоминаний и депрессии, психиатрические лечебницы были переполнены, и чувствовалась настоятельная потребность в какой-то новой схеме лечения. Когда Скиннер в 1928 году отправился в Гарвард, эта схема была по преимуществу психоаналитической. Все и повсюду ложились на кожаные кушетки, чтобы выудить из прошлого эфемерные обрывки воспоминаний. Царствовал Фрейд на пару с престарелым Уильямом Джемсом [6], написавшим «Разнообразие религиозного опыта», книгу об интроспективном изучении душевных состояний, в которой не было ни единого уравнения. Таково было состояние психологии, когда в нее пришел Скиннер: это была область более близкая к философии, чем к физиологии, не предполагавшая каких-либо численных измерений. Типичным вопросом, который ставили перед собой психологи, был такой: «Что внутри нас видит, ощущает и мыслит, пока мы бодрствуем, временно исчезает во время сна и улетучивается навсегда в момент смерти?»