Российская империя в сравнительной перспективе

Третий компонент «военного склада ума» имперских элит – иерархичность восприятия окружающего мира вообще, а следовательно, критическое отношение к гражданскому обществу – в большей степени было характерно для России и Австро-Венгрии, чем для Германии, где протестантская этика обусловила педантичную дисциплинированность мышления высших офицеров, чуждых патерналистской опеке нижних чинов по православно-славянской модели. Именно эта специфика позволила творцам Веймарской республики сравнительно быстро (за несколько недель) взять внутриполитическую ситуацию под контроль, тогда как на территории бывшей Австро-Венгрии и особенно России стабилизация режима явилась результатом многомесячной кровопролитной вооруженной борьбы.

Четвертый характерный признак мировосприятия военной верхушки – патернализм в отношении к «нижним чинам», который являлся следствием отмеченной ранее антидемократичности, «Офицерство не разрешало офицеру спускаться ниже установленного уровня и посещать общество с низким уровнем, – вспоминал один из русских генералов уже в эмиграции. – В этом отношении офицерство было более строгим, чем, скажем, среда помещиков или патриархальных купцов»¹⁶. Обратная сторона корпоративной этики военной элиты, вполне традиционная для клиентских по своей сути отношений типа «барин – мужик», отличалась восприятием солдат как «темной», малокультурной массы в серых шинелях, требовавшей постоянного контроля офицера. Вступление России на путь социальных преобразований обещало в перспективе сближение офицерского корпуса и нижних чинов. Однако, сам автократический политический режим, помноженный на имперскую специфику, препятствовал скорейшему решению этой проблемы. В результате к 1914 году в России не сложилась так называемая единая «вооруженная нация» («nation at arms»), которая, в отличие от Франции или Великобритании, смогла бы выдержать длительную тотальную войну. Как показывает сравнительный анализ, Германия и особенно Австро-Венгрия оказались перед аналогичным вызовом, но более высокая степень модернизации и утверждение в социальной структуре средних городских слоев дали возможность несколько продлить существование Центрально-Европейских империй, хотя в итоге не предотвратили трагического финала.

Наконец, отметим алармизм и конфликтность внешнеполитической ориентации элитных групп в вооруженных силах. Приверженность агрессивно-наступательной стратегии на международной арене, основу которой составляло имперское мессианство, обосновывалась концепциями «восстановления Византии», «расширения жизненного пространства», «устранения постоянного очага напряженности на Балканах» и т. п. Потребовалось много времени, гораздо больше для России и значительно меньше для Германии и Австрии, чтобы осознать иллюзорность ставки на примат силы перед международным правом в отношениях европейских государств.

Переходный характер рассматриваемого периода формирования индустриальной цивилизации позволяет говорить о трансформации представленческих систем военных элит крупнейших держав в направлении от инертно-фаталистического к рефлексивно-рационалистическому типу восприятия и обработки информации. В то же время существовала специфика образно-представлен-ческой картины мира, связанная с конкретными историческими условиями эволюции того или иного государственного организма.

На основе перекрестного анализа источников официального и личного происхождения попробуем оценить степень присутствия отмеченных базисных компонентов в «военном складе ума» для России и других ведущих государств к 1914 году, определив его как устойчивый комплекс взаимосвязанных представлений, зависящих от интерпретации информации о безопасности страны через призму когнитивных ориентаций, корпоративной этики и опыта служебной деятельности.

Ранжирование стран – от Германии к США – выполнено в соответствии с оценкой близости сущностных элементов сознания их военных элит к российской. Символ (+) обозначает высокий положительный уровень корреляции, знак (о) – нейтральную степень, а показатель (-) – отрицательную взаимосвязь.

Сознавая дискуссионность использованных критериев, обобщим полученные результаты в форме таблицы, представленной ниже.

Сравнительный анализ базисных компонентов представленческих моделей военных элит России и Западных государств к 1914 году

Результаты исследования показывают, что наибольшая степень корреляции, а значит, близости представленческих систем военных элит наблюдается при сопоставлении российского «военного склада ума» с менталитетом военной верхушки Германии, Австро-Венгрии и Италии. В меньшей степени эта корреляция характерна для Великобритании, Швеции и особенно Франции. Совершенно обособленно положение США, военная элита которых еще не сложилась к началу трагических событий 1914 года.

Приведенные оценки доказывают глубокую внутреннюю противоречивость, а значит, и нестабильность союзнических отношений России, Франции и Великобритании, не говоря уже о США, поскольку отсутствовала тесная корреляция между представленческими моделями военных элит этих стран. Что же касается трех империй – Российской, Германской и Австро-Венгерской, во главе которых стояли близкие по своей ментальности элитные группы, то фатальную роль в их поражении и распаде, очевидно, сыграло запаздывание трансформации восприятия военной верхушкой окружающего мира, обусловленное консервацией автократических режимов в преддверии первого международного конфликта глобального уровня.

Примечания

1 Миллс Р. Властвующая элита. М., 1959. С. 267.

2 Huntington S. The Soldier and the State. Cambridge, 1957. P. 59–79.

3 Abrahamson B. Military Professionalisation and Political Power. Stockholm, 1971. P. 71–111.

4 Perlmutter A. The Military and Politics in Modern Times. London; New Haven, 1977. P. 9.

5 Маслов C.B. Военная элита: Политологический анализ формирования. Автореф. дисс…. канд. филос. наук. М., 1995. С. 64.

6 Подробнее см.: Belief Systems and International Relations /

Ed. by R. Little, S. Smith. Oxford; New York, 1988.

7 Converse P. The Nature of Belief Systems in Mass Publics // Ideology and Discontent / Ed. by D. Apter. New York; London, 1964. P. 208; Rokeach M. Beliefs, Attitudes, and Values: A Theory of Organization and Change. San Farnsisco; Washington; London, 1968. P. 3; Sartori G. Politics, Ideology, and Belief System // American Political Science Review. 1969. Vol. 63. № 2. P. 407.

8 Куропаткин A.H. Задачи русской армии. СПб., 1910. Т. 3. С. 170.

9 Rowley D. Imperial Versus National Discourse: The Case of Russia // Nations and Nationalism. Cambridge, 2000. Vol. 6. Pt. 1. P. 26–29.

10 Наставление к самодисциплине и самовоспитанию: Собрание писем старого офицера своему сыну / Сост. С.К. М., 1900. Вып. i. С. 15–16.

11 Отдел рукописей Российской национальной библиотеки. Ф. 422. On. I. Д. I (Воспоминания Л.В. Ларионова. Ч. 1). Л. 40.

12 Миллс Р. Указ. соч. С. 268.

13 Деникин А.И. Путь русского офицера. М., 1991. С. 65.

14 Подробнее см.: Сергеев Е.Ю. Иная земля, иное небо… Запад и военная элита России, 1900–1914 гг. М., 2001.

15 Preradovich N. Die Führungsschichte in Österreich und Preussen, 1804–1918. Wiesbaden, 1955. S. 142–144,153; Demeter K. Das deutsche Offizierkorps in Gesellschaft und Staat, 1650–1945. Frankfurt-am-Mein, 1962. S. 28–29,34,65,210–218.

16 Российские офицеры / Под. ред. А.Б. Григорьева. М., 1995. С. 14.

Ханс Петер Хёе

Элиты и имперские элиты в Габсбургской империи, 1845-1914

1

Габсбургская монархия в XIX веке: империя в трансформации

В начале XIX века Габсбургская монархия была «вертикально» построенным союзом большого числа сословных государств, «коронных земель»¹. В отличие от Священной Римской империи этот союз не был закреплен официальным соглашением между землями (таким, как договор 1648 года)². Вертикальная конструкция была основана на том, что почти все земли были связаны между собой персональной унией – у них был общий князь. Главы Габсбургской (=Австрийской) династии были королями Богемии и Венгрии, эрцгерцогами Австрии, герцогами Штирии и т. д.