Франция в поисках внешнеполитических ориентиров в постбиполярном мире

традиция, видевшая в России центp силы, уравновешивающий “Европу до

Урала”. Особое внимание и уважение нового французского президента к

России определил ряд соображений, изложенных в программных

заявлениях голлистов во время избирательной кампании 1995 г.445. В

первую очередь они связаны с французской концепцией многополюсного

мира. С концом холодной войны “треугольные” отношения США-Европа-

Россия не потеряли своего значения в мировой политике: “Несмотря на

трудности, переживаемые Россией, сосредоточение важных экономических

и политических ресурсов, которыми располагают все трое вместе взятые, делает их главными действующими лицами на международной арене, поскольку Азия, несмотря на свой растущий экономический вес, не

определилась ещё в политическом плане”, - заявил премьер-министр

Франции А.Жюппе446. Главную же роль играли опасения, что Россия

может таить в себе угрозу мировой стабильности. Огромный военный

потенциал страны в условиях политической и экономической

нестабильности больше всего беспокоил французское правительство. Его

премьер-министр считал, что ”худшей перспективой будет Россия

изолированная новым с“анитарным кордоном”, предоставленная

собственным трудностям, униженная собственной слабостью, но всё ещё

444 Chirac J. Confйrence de presse du 17 juin 1995, Halifax.

445 Discours du candidat J.Chirac. Paris, 1995, 16 mars; Juppй A. Quel horizon…?// PE. – 1995. - N4. P. 249, 251-253.

А.Жюппе – министр иностранных дел в правительстве Э.Балладюра и будущий премьер-министр, один из

главных творцов внешнеполитической программы Ж.Ширака.

446 Juppй A. Op.cit. P.250.

397

обладающая огромным ядерным арсеналом”447. Жюппе опасался, что для

ослабленной и изолированной России возможным выходом могло стать

утверждение своей военной мощи и распространение ядерного оружия, что

особенно опасно, поскольку она находится на границе азиатского мира.

Следующей причиной необходимости постоянного диалога с

Россией являлся, по мнению министра обороны А.Ришара, прогресс

ядерного разоружения. Выступая перед Национальным собранием, он

напомнил, что Дума ещё не ратифицировала договор Старт 2. Поэтому “не

следует унижать Россию”, “эту бедную, но могучую державу”. Эта страна

ещё не стабильна и “мы не должны провоцировать в ней

националистической реакции”, - заявил министр448.

В контексте обеспечения национальной безопасности больше не

рассматривалась “угроза с Востока”, исходящая от российской армии, и не

только потому, что она, по мнению французского министра, “переживала

глубокий кризис”. Во Франции отдавали себе отчёт в том, что опасения

восточноевропейских стран и новых независимых государств Прибалтики

в большей степени были связаны с подозрениями в адрес имперских

амбиций России, которых французы, впрочем, не отрицали:

“Действительно, Россия сохраняет военное присутствие в большинстве

стран бывшего СССР, в частности, в качестве сил разъединения в Средней

Азии и на Кавказе. Точно также можно сказать, что эти “задачи по

поддержанию мира” больше похожи на “миссии по поддержанию

империи”. Конечно, Россия не расположена делать ставку на коллективную

безопасность в своём “ближнем зарубежье”/…/. Но эти имперские

пережитки /…/свидетельствуют, прежде всего, о живучести комплекса

враждебного окружения, от которого страдает Россия”, - отметил

447 Ibid. P.251.

448 Assemblйe Nationale: Avis presentй au nom de la Commission des Affaires Etrangиres sur le projet de loi de Finances pour 1998(N230). Nov. 1997. T.V “Dйfense”: Audition du ministre de la Dйfense. P.33.

398

А.Ришар449. Сохранение ядерного потенциала России оправдывало, среди

прочих опасностей, существование французского ядерного сдерживания.

Одним из мотивов возобновления ядерных испытаний осенью 1995 г.

Ж.Ширак назвал возможность, что “завтра какой-нибудь правый

экстремист/…/придёт к власти в России, где сохранилась значительная

ядерная мощь”450.

Предотвращению этой опасности могло и должно было служить, по

мнению Франции, “включение России в большую европейскую семью”: “

это европейский сосед, судьба которого неотделима от судьбы всего

континента”451. Франция надеялась увеличить вес собственной

дипломатии, способствуя интеграции России в новую Европу, чему и

служило понятие «привилегированного» франко-российского партнёрства.

Франция видела свою задачу в подключении России к равноправным

отношениям с Западом на международной арене, а также в содействии

процессам внутренней демократизации в стране.

Что касается первого, то Ж.Ширак приветствовал настойчивое

желание России превратить Большую cемёрку в Восьмёрку452. Он выступал

за то, чтобы участие России не ограничивалось сложившейся практикой

обсуждения важных политических вопросов, но стало полноправным453.

Г.Коль был в этом согласен с французским президентом, в то время как

Япония протестовала против включения России в круг избранных.

Согласие французского президента председательствовать вместе с

Б.Н.Ельциным на встрече Восьмёрки по проблемам ядерной безопасности

в Москве (в апреле 1996 г.), созванной по инициативе последнего, должно

было продемонстрировать стремление Франции способствовать процессу

449 Ibid. P.11. Последнее высказывание принадлежит докладчику Комиссии по иностранным делам депутату

Ж.Мегару (J.Mйgard).

450 Allocution de M. Le Prйsident J. Chirac sur TF-1// Le Monde . - 1995. - 11 septembre.

451 Allocution de M.A.Juppй: diner d’honneur de M. V.Tchernomyrdine. Paris, 26 novembre 1996.

452 Известия, 24 сентября 1997.

453 Пресс-конференция Ж.Ширака в Москве. 20 апреля 1996.

399

подключения России к элитарному клубу развитых индустриальных

держав.

Ж.Ширак поддержал вступление России во Всемирную торговую

организацию и в Парижский клуб кредиторов, в котором Россия хотела

участвовать именно в этом качестве454. Франция настаивала и на

подключении России к плану установления мира в бывшей Югославии, несмотря на отрицательное отношение Москвы к роли НАТО в

боснийском урегулировании. Однако, во многом благодаря демаршам

Франции, российские миротворцы присоединились к международным

силам (IFOR).

Настойчивое стремление подключить Россию к решению важнейших

международных проблем именно в 1996 г. находится в прямой связи как с

нарастанием франко-американских разногласий, так и с обострением

борьбы вокруг расширения НАТО на Восток. Обе темы тесно связаны с

вопросом о месте России во французском проекте архитектуры

европейского континента: со стремлением Франции утвердить Европу в

качестве центра силы или «Европы-державы»(“l’Europe-puissance”) и с

идеей Большой Европы « от Атлантики до Урала» – «объединённой и

открытой», «мирного пространства». Обе эти идеи являются центральными

во французской концепции многополюсного мира, однако границу между

ними не всегда можно определить, хотя такое уточнение имеет большое

значение для франко-российских отношений.

Выше мы переводили «l’Europe-puissance» как «Европа-держава», поскольку в историко-политическом контексте понятие «puissance» обычно

взывает к образу великих держав ХIХ в. или двух сверхдержав времён

холодной войны, хотя во французском языке оно обозначает, прежде всего, внешнеполитическое могущество государства или иного субъекта

международных отношений. Неологизм Е«вропы-державы» во