Бронзовая птица

Борис Сергеевич. Председатель встал, потребовал тишины и сказал:

– Гражданы! – Он всегда на сходках почему-то говорил не «граждане», а «гражданы» – видимо, для торжественности. – Гражданы! Начнем собрание. Есть постановление центральной власти. Значит, в бывшей барской усадьбе организовать трудовую коммуну для детей из числа бывших беспризорных товарищей. Слово для информации имеет директор Борис Сергеевич. И просьба, гражданы, не курить.

Все продолжали курить.

Борис Сергеевич вышел к рампе:

– Товарищи, коммуна организуется из числа бывших воспитанников детского дома. Все они в прошлом беспризорники, а некоторые даже и малолетние преступники. Говорю вам об этом прямо, чтобы все были в курсе дела…

В зале нарастал глухой шум. Сначала это был тихий, сдержанный говор людей в разных местах клуба. Потом все заговорили разом, зашумели, заволновались. И наконец раздался женский крик:

– Они и нас тут всех пограбят да перережут…

Это крикнула женщина с ребенком на руках, вся точно обернутая большим цветастым платком.

– Да, товарищи, некоторые из них были малолетними преступниками, – продолжал Борис Сергеевич, – но это было когда-то. За годы, проведенные в детском доме, ребята стали совсем другими. Они овладели разными профессиями, знают и любят свое дело, научились уважать коллектив. Короче говоря, я ручаюсь за каждого. И увидите: у вас с коммунарами установятся самые лучшие отношения. Вы не будете на них в обиде, и я надеюсь, что и коммунарам не придется обижаться на вас.

Шум нарастал. Сторонники Ерофеева сидели вокруг него маленькой, сплоченной и злой кучкой, сознавая, что симпатии большинства на их стороне: все боятся коммунаров, про которых им наговорили всякие ужасы.

Мише было жаль Бориса Сергеевича, одиноко стоявшего на сцене лицом к лицу с враждебным собранием, которое не хотело его слушать и прерывало на каждом слове злобными и насмешливыми выкриками. Он всей душой сочувствовал Борису Сергеевичу, но ничем не мог ему помочь.

А собрание шумело, кипело, бурлило. Особенно волновались женщины.

– Не надо нам вашей коммуны! Все равно прогоним бандитов! Убирайтесь, откуда пришли!

Председатель Иван Васильевич поднялся и крикнул:

– Спокойствие, гражданы, спокойствие! Выслушаем товарища, а потом будем обсуждать. Бабы, тихо! А то выведу!

Но шум не утихал, наоборот – еще больше усилился…

И тогда Миша, Генка, Славка и все остальные ребята сделали то, что они обычно делали на школьных собраниях, когда подымался такой же невообразимый шум: они начали хором скандировать:

– Ти-ши-на!.. Ти-ши-на!.. Ти-ши-на!..

Это было ново и неожиданно для собрания. Все замолчали и в недоумении уставились на ребят.

Борис Сергеевич воспользовался общим замешательством и сказал:

– Ведь у вас есть дети. Они сидят рядом с вами. Вы их любите и заботитесь о них. У них есть пища, постель, над головой крыша, есть ласковая, заботливая материнская рука. Почему же вы так жестоко относитесь к тем, кого война, разруха и голод лишили всего: