Славянорусские древности в «Слове о полке Игореве» и «небесное» государство Платона

. «Скифы же, когда приходят к аргиппеям (племя на восточной границе Скифии. - Л. Г.) ведут с ними переговоры при помощи семи толмачей на семи языках» (Herod. IV, 24). Пограничные племена были нередко двуязычны, поэтому представители их занимались «переводческим промыслом», обслуживая купцов, но не исключено, что в какомто племени, по традиции, изучалось несколько языков и все «Геродотовы» переводчики нанимались из одного такого «промыслового» племени.

. «Вся Пачинакия (Печенегия. - Л. Г.) делится на восемь фем (племенных областей. - Л. Г.)… название шестой [фемы] - талмат» (Об управлении, 1991. С. 155). Комментарий: «Племя Талмат» (расширенный вариант - Вороталмат) соответствует тюркскому Боро Толмач - «темный переводчик» (Об управлении, 1991. С. 389. № 10). Это племя, скорей всего, не только «промышляло» переводами, но представители его назначались вождями исполнять должности переводчиков.

Тиверцы занимали территорию Центральной Великой Скифии, «исконной Скифии» по Геродоту, на севере граничили с волынянами и галичанами. В Галицкой земле был город Толмач, современный Тлумач в ИваноФранковской области. Поселения тиверцев - на старых скифских городищах. Орнамент на керамике - характерный для гетоскифской керамики: на горшке вокруг плечиков налепной валик с лунками, - этого признака нет у других славянских племен. Общие славянские признаки керамики тиверцев - это линейноволнистый орнамент (Г. Б. Федоров, археолог, исследователь тиверского материала. Сведения сообщены в личной беседе 31.07.87 г.).

Под ударами печенегов и половцев тиверцы к XII в. отошли к северу, где смешались с соседними славянскими племенами. С днепровскими полянами у них была историческая близость, несмотря на югозападную отнесенность этого этнонима, которая не утрачивается при их упоминании в летописях. Было и генетическое родство не только по славянским, но и по скифским признакам. «Наибольшее морфологическое сходство серии НиколаевкаКазацкое (могильник поздних скифов в Бериславском районе Херсонской области) обнаруживается с полянами, особенно с группой сельского населения, и наибольшее - с серией переяславских полян» (Кондукторова, 1979. С. 68). Необходимо признать, однако, что в тексте памятника не сами «толковины» сыплют жемчуг, а некто из их колчанов, как части похоронного обряда, сыплет жемчуг на лоно князю.

[42] Всю нощь с вечера босуви врани възграяху, у Плесньска, на болони, беша дебрь кисаню, и не сошлю к Синему морю.

В словосочетании «беша дебрь кисаню» слово «кисаню» так и осталось непонятым в связи с искаженной формой слова и потерей его качества - реального смысла. Поэтому выявить «разумное или идею» (Гегель) в слове или определенном словосочетании памятника и составить правильное понятие о представлении автора и его современников, тот принцип, вокруг которого должно вращаться намерение исследователя.

Босувибусови - «серые» (Словарь, 1975. С. 359).

Бусойбуской - «серый» (Словарь областной, 1982. С. 186, 187).

Переводчики и комментаторы остановились на стилистически нейтральном содержании выражения босуви врани - серые вороны. Но бусый по матералам В. И.Даля включает темноголубосерый, а бусеть - темнеть, чернеть (Даль. Т. 1. 1998. С. 145). В Словаре М.Фасмера аналогичные значения: бусый - темносерый, пепельный; бусеть - становиться серым, голубым, темнеть (Фасмер. Т. 1. 1996. С. 252). Нейтральное серый автором трижды применено к волку. Однако у автора нередко определения имеют стилистически особую окраску в зависимости от обстоятельств. «Нощь стонущи ему грозою»; «седло кощиево»; «веселие пониче»; мирные жители города Римова не просто падают, а в смятении «кричат под саблями половецкими»; русские воины «рыкают акы туры, ранены саблями калеными»; Изяслав Василькович «изрони жемчужну душу из храбра тела»; ветер «веселие (Ярославны) по ковылию развея». Поэтому в тяжелом сне Святослава каркающие вороны в потемках после захода солнца, вечером, не просто серые, а «босуви врани» - темные, мрачные.

У Плесньска на болони - *Pleteno - «широкий», - Плетенской / Плетеницкий лиман, или Великий луг, заливаемое пространство между Днепром и Конкой (карты Риччи Занони и Исленьева), сюда же у Плесньска на болони (Слово о полку Игореве) (Трубачев, 1993. С. 11).

Беша - аорист 3го л., мн. ч. «были», но по смыслу беша относится не к «дебрь», а к «кисаню» во множественном числе.

Дебрь (дьбрь) - «обрыв, ров; горный склон, поросший густым лесом» (Словарь, 1990. С. 131). А также могиларов: «…и уподоблюся низходящым в ров» - «…чтобы я не уподобился нисходящим в могилу» (Пс. 142, 7. Церк. - слав. и русск. текст).

Кисань - явно искаженное слово (обзор вариантов см.: Словарьсправочник, 1967. С. 183, 184). Объяснения, являющиеся логическим анализом: И. М. Снегирев: река Сань - «къ Саню»; В. В. Макушев, В. Н. Перетц: сань - «змей», поэтому «дебрьски сани». Д. С. Лихачев развил это чтение «сани» как средство перевозки покойников (Лихачев, 1978. С. 231). Но тогда тело Святослава «несоша» в санях для захоронения к Синему морю - идея не реальная и, таким образом, не разумная. Предлагаем «разумное или идею» (Гегель), осмысленное слово кисань: чтение кисань - искаженное кинъсъ, киньс, кинисъ, кинсонъ, киньснь («подать, дань» - от греч.: Словарь XI-XIV вв. Т. IV. С. 210; Фасмер. Т. 2, 1996. С. 235; Вейсман, 1899-1991. Стб. 705); «отъ киихъ приемлютъ дани, или кинсъ» (Мф. 17, 25; Апракос, 1983. Стб. 50б).

Важный исходный пункт для обоснования чтения кисаню как кин(ь)сню от др. - русс. киньснь «налог, подать, дань» - «это когда переписчиком допущена гаплография (единократное написание): буква, слово, словосочетание, которые в тексте встречаются дважды, следуя друг за другом, написаны только единожды» (Мюллер, 2004. С. 63).

Кисаню вместо киньсню с перестановкой звука: гласный после н перенесен после с, а два н в слове, следуя друг за другом, написаны только единожды.

Дебрь кисаню (киньсню) - дебрь (дьбрь) «обрыв, ров, горный склон, поросший густым лесом» (Словарь, 1990. С. 130). Также могиларов: «… и уподоблюся низходящым в ров» - «… чтобы я не уподобился нисходящим в могилу» (Пс. 142, 7. Церк. - слав. и русск. текст). Кисаню (киньсню) сущ. м.р. ед.ч. д.п. по типу склонения существительных мужского и среднего рода с окончанием в им. п. ед. ч. [ь] или [е] - после мягких согласных. - «Ров дани, налогу».

Без ссылки на эти русские формы греческого слова, обозначающего «подать, дань», до сих пор мы очень слабо представляли себе, какое содержание заключено в «дебрь кисаню». При этом мы должны подразумевать видение сна Святослава целиком, с этим заключительным видением дебрирвамогилы. И должны знать, что видение сна включает все, что связано со смертью человека и похоронами умершего.

Святослав видит себя умершим, он лежит на тисовой кровати, покрытый черным покрывалом. В это время некие «поганые толковины» справляют похоронный обряд, неизвестный христианским источникам: черпают темнокрасное (синее) вино покойнику (ср. скифскую похоронную обрядность: «устраивают… угощение, причем подносят и покойнику отведать тех же яств, что и остальным». - Herod. IV, 73), сыплют из колчанов ему на лоно крупный жемчуг и говорят о нем хорошие слова («и негують мя»). В эту ночь громко грают темные, мрачные вороны вблизи его терема.

Только при наличии такого фона можно рассматривать значение словосочетания «дебрь кисаню» как могилу, в которую должны захоронить тело Святослава. Первоначально могло быть «дебрь киньсню» - дебрь (ров) подати, дани смерти, которая берет тело умершего: «Смерть не все возьмет, только свое возьмет» (то есть плоть) (Даль, 1984. Т. 1. С. 225). Однако это не исчерпывает условий истинности выражения «дебрь киньсню». По учению Св. Отцов первых веков христианства, душа умершего человека подвергается в воздушном поднебесном пространстве нападению, мытарствам духов злобы, которые разными способами пытаются доказать, что человек был грешен, поэтому принадлежит им как их дань. Об этих духах злобы сказано, что они «гонители, мытари, сборщики податей», а также «данщики» (Серафим, 1992. С. 68, 70, 72).