Славянорусские древности в «Слове о полке Игореве» и «небесное» государство Платона

Нельзя при этом не обратить внимания на то, что может способствовать познанию предмета, на «готских красных дев», они названы с благородным оттенком - девы дунайские названы ласково - девицы, а вот половецкие названы в сниженной экспрессивностилистической окраске - девки, которых помчали воины Игоря. «Готские» и дунайские, конечно, свои, а вот эти - чужие.

Звоня рускым златом, поют… - «Русское золото» совсем не обязательно то золото, которое половцы награбили во время набега на Русь после поражения Игоря, и даже совсем не то золото, потому что половцы еще не успели получить выкуп за плененных русских и поделить вырученное. А было ли у них вообще время обменять на золото какието товары у «готов»? Слишком уж быстро «готские девы» стали бы кудеситься в это золото и звенеть им во время пения и танца. Скажут, что это золото оказалось у «готов» после ранее совершенных половецких грабежей в русских землях. А что - эти «готы» сидели на своем острове и только ждали результатов половецких грабежей? Они и сами были хороши. Среди награбленного в морских набегах и в результате выкупа у них пленных, они имели и «свое» золото, «русское». О том, что русы продавали награбленное соседним народам, имеются известия восточных авторов.

А если эти так называемые готы хорошо умели делать свои «русские» ювелирные украшения, вот вам и «русское золото», которым звенят во время ритуального танца, сопровождаемого пением, «готские девы», притом, помимо военной добычи через посредников половцев.

Эти «готские девы», звеня золотом, поют на берегу Синего моря. Но золотые украшения могут звенеть только во время танца - девы поют и танцуют. Поэтому берег моря, золотые украшения, пение и танец - это обстановка ритуального танца, «одной из наиболее древних форм молитвы, осуществляемой путем имитации «божественных» действий. В процессе танца участники подражали движению солнца, звезд. Относительно значений «танцевать» и «молиться» ср. греч. pedao «прыгать, танцевать», но валл. pedi «молиться», гот. plinsjan, русск. плясать, но и.е.*prek- «просить, молить» (Маковский, 1996. С. 328).

Во многих русских заговорах действие происходит на берегу моря, иногда присутствует золото. «Пойду стану благословясь, пойду перекрестясь во чистое поле, во зеленое поморье… три врана… несут трои золоты ключи, трои золоты замки»; «пойду… путем дорогой к синему окиануморю». Далее идет просьба к «великим помощникам» (Даль, 1994. С. 36-37). А что если и наши девы обращались с определенной просьбой к неким «великим помощникам»? И вот еще достойное внимания действие на берегу моря: «Женщины поморов Кольского уезда Архангельской губернии, чтобы вызвать попутный ветер для возвращающихся с промысла рыбаков, исполняют особый обряд, который называют «моление ветра». Вечером, к возвращению рыбаков, женщины всего селения выходят к берегу моря «молить ветер, чтобы не серчал» (Карсанов, 1992. С. 119).

Поют время Бусово. - Самая невероятная теория о «времени Бусове» - та, по которой, начиная с 30х годов XX в. под «бусове» в отечественной науке стали понимать Божа, одного из князей славянантов, побежденного в 375 г. готским королем Винитаром, и который был распят на кресте вместе с сыновьями и 70ю знатными антами. Все перепуталось здесь и теперь уже никого не спросишь, почему время события 800летней давности из истории готов и славянантов исполнительницами песен, будь это «готские девы» или «половецкие девки», если у них такая длинная память на поражение русских, и это доставляло им удовольствие, названо это время по имени побежденного Божа, а не по имени победителя «винидов» Винитара? А если поют всетаки половчанки, тогда, спрашивается, какое им дело до истории готов, которая какимто образом еще увязывается с «местью Шароканю»? Пытаясь найти выход, обычно читают «месть Шороканю» не как дательный падеж, единственное число «Шарукану», а как притяжательное «Шаруканову». Этой местью за половецкого хана Шарукана, деда Кончака, считают разгром ордами Кончака и Гзы полков Игоря. И делается ссылка на поход в 1107 г. объединенных сил семи русских князей на половцев, когда те под предводительством ханов Боняка и Шарукана были разгромлены русскими войсками. Боняк был взят в плен и казнен в Киеве. А вот судьба Шарукана русским источникам не известна, в Летописи о нем сказано два слова: «а Шарукан едъва утече». Не обращают внимания и на слова самого Кончака в Ипатьевской летописи, когда он после бедыпобеды над Игорем звал хана Гзу на Киев, и сказал: «Поидем на Киевьскую сторону, где суть избита братья наша и великый князь нашь Боняк». - О Шарукане не было сказано ни слова. Тогда причем тут месть за Шарукана?!

Ошибкой в расчетах оказалось и предложенное мной в книге «Русские древности «Слова о полку Игореве», изданной в 2004 г., для расшифровки «время бусово» имя византийского перебежчика к аварам Буса (VI в.), который научил их делать стенобитные орудия. Это умение перешло потом к другим степнякам, Кончак, например, пользовался как раз такими разборными орудиями.

Помните, как сказано о третьем дне битвы, когда Игорь потерпел поражение? «Темно бо бе в третий день… На реце на Каяле тьма свет покрыла: по Русской земли прострошася половци, аки пардуже гнездо…» Но ведь бусый - это не только серый, но и темноголубосерый, а бусеть - темнеть, чернеть. Вот и поют во время танцамолитвы «готские красные девы» на берегу моря о времени темном, мрачном, и «лелеют месть Шарукану».

Лелеют месть Шароканю. - Шароканю - д. пад. ед.ч. «месть Шарокану», а не притяжательное «месть Шароканову». Ср. в «Повести временных лет» о походе в 1111 г. Владимира Мономаха вместе с другими русскими князьями на половцев: «и поидоша к граду Шаруканю». Слово «лелеять», помимо этого предложения, встречается в тексте еще четыре раза: ветер веет, «лелеючи корабли на синем море» (гонит их к пристани, конечно); Днепр «лелеял на себе Святославли носады до плъку Кобякова» (нес их на себе); Днепр, «възлелеи (примани, принеси), господине, мою ладу (Игоря) къ мне» (Ярославна); «О Донче… лелеявшу (влекшего, несшего) князя на влънах». - В четырех этих случаях слово «лелеять» обозначает постепенное привлечение, продвижение к цели морских или речных судов с помощью ветра, моря или рек. Поэтому в пятом случае - а по порядку в первом, «лелеют месть Шароканю» - слово «лелеять» едва ли может обозначать «хвалу» (хвалят месть Шаруканову, мол), так как у этого слова есть значение по смыслу близкое к этому пятому случаю. Это - «вода лелея(ет), да в рот не лезе» (курское, воронежское), говорят о воде. - Вода манит, льстит (Даль. II. 1998. С. 247). Теперь уже с большей определенностью можно сказать, что готские красные девы, звеня своим русским золотом, исполняют ритуальный танецмолитву на берегу моря, поют о времени темном, и, обращаясь к неким «великим помощникам», манят, призывают на головы половцев «месть Шарукану» 1107 года, когда русские князья отомстили половцам Шарукана и Боняка за разорение русских земель, воюя на них объединенными силами.

Примечательно, что Святослав Киевский, выслушав бояр о событиях битвы Игоря с половцами и «готских девах», в своем «Золотом слове» призвал князей к войне на половцев объединенными силами. А то что бояре из окружения Святослава, выражая свою готовность отомстить половцам за Игоря, сказали после слов о поющих «готских девах», что «а (и) мы уже дружина жадни веселея», то понимать это следует именно как готовность их к войне с половцами, и не вставлять слово «только»: те будто бы веселяться, а они, якобы, только жаждут веселья. Причем подразумевалось, видимо, не одно, а два веселья: весело сойтись с половцами и повеселиться после победы. Так, как это сказано в «Повести временных лет» о походе на половцев в 1103 году Владимира Мономаха и Святополка: «Наши же с веселием на коних и пеши потекоше к ним (наступали на поовцев). Половьци же, видевъше устрьмление Русьское на ся, не доступивъше, побегоша пред Русьскыми пълкы». А после победы сказал Владимир: «…Възрадуимъся и възвеселимъся… яко Господь избавил ны есть от враг наших».