Каторга

, доставившая из отпуска военного губернатора. Известие о возвращении Ляпишева никак не удивило местных обывателей:

- А что я вам говорил? Вернулся. А нам на следующий год опять делать подписку по сбору подарков от благодарного населения... Он же только пугает нас своей отставкой!

Однако, выехав на пристань, местный бомонд горячими криками "ура" приветствовал возвращение Ляпишева, а госпожа Жоржетта Слизова даже прослезилась от умиления:

- Михаил Николаевич, без вас так плохо... Мы все тут изнылись: неужели не вернется наш мудрый и добрый губернатор?

- Дамы и господа, совместная служба продолжается! - Усаживаясь в пролетку, Ляпишев спросил Бунге: - Надеюсь, на Сахалине все нормально. А чего тут хорошего?

- Да что с каторги ожидать хорошего?

- Ну а плохое... было без меня?

- Появились фальшивые деньги.

- Так они появились даже в Иркутске, их изымают из касс Владивостока и Харбина... это не новость!

Новостью для Ляпишева явилось то, что в своем доме он не увидел госпожи Челищевой, и он, конечно, спросил Фенечку:

- Не понимаю. Разве ей плохо жилось у меня?

- Я в эти дела не впутываюсь, - отвечала красотка. - Они там с Бунге поцапались, а поручик Соколов из вашего конвоя обрадовался - давай вещи из комнаты выпихивать.

Михаил Николаевич строго выговорил Бунге:

- Николай Эрнестович, зачем в мое отсутствие вы обидели славную девушку, нашу милейшую Клавдию Петровну?

- Милейшую? Да тут из Питера такое резюме на нее свалили, что я эту барышню не только к себе в дом не пустил бы, а загнал бы в самый тупик Рельсовой улицы...

- Что такое?

- Замешана.

- Во что замешана?

- В политику, вестимо. Как и положено всем этим бестужевкам в белых кофточках, которые спят и видят не женихов с пышными букетами алых роз, а себя на баррикадах.

- Но так же нельзя! - возмутился Ляпишев. - Если поднять досье на мою генеральскую персону, то выяснится, что смолоду я тоже намолол языком всякого... как и вы, наверное?

- Ни-ко-гда! - загордился Бунге.

- Ну и не хвастайтесь этим... Конечно, глуп человек, который в старости не сделался консерватором, но еще глупее тот, кто в юности никогда не был революционером.

Он велел отыскать Челищеву, и ее нашли, но Ляпишев, дабы не портить отношений с Бунге, не стал возобновлять "воскресные чтения" и, чтобы не вызвать недовольства Фенечки, не рискнул удалить из комнаты поручика Соколова.

- Я отечески обязан заботиться о вас, - сказал он Клавочке, - а посему предлагаю вам культурное место корректорши в нашей губернской типографии. Я давно удручен множеством грубейших опечаток, повергающих меня в уныние. Вместо "попрание" прав человека там печатают "запирание", мою "репутацию" переделывают в "репетицию", а "бытие" Сахалина обращают в примитивное "битие"... Тридцать рублей жалованья, - обещал Ляпишев, - я надеюсь, окажутся для вас хорошей поддержкой.

По случаю возвращения губернатора в клубе был устроен банкет. Жоржетта Слизова удостоила Жоржа Оболмасова