Бронзовая птица

оставы. За большими окнами на платформе мелькали красные и зеленые огоньки, качались белые огни ручных фонарей. Слышались резкие свистки кондукторов, им отвечали протяжные гудки паровозов.

В двенадцать часов служитель в черном неуклюжем пальто обошел зал, встряхивая за плечо каждого дремлющего пассажира и предлагая очистить зал. Но никто не поднялся с места. А милиционер отвернулся, делая вид, что это его не касается.

Так прошло несколько томительных часов. Сквозь дремоту мальчики чувствовали на себе неусыпный взгляд лодочника. Он то сидел, то прохаживался по залу, выходил на площадь, на платформу, возвращался, но мальчики понимали, что он ни на минуту не выпускает их из виду.

Часы еще не показывали четырех, а уже за окном начало быстро светлеть. Сразу стали видны люди на платформе, смазчики, весовщики…

Вокзал заполнялся пассажирами.

Рабочий поезд, которым мальчики могли доехать до своей станции, отходил в шесть часов. Впрочем, они не собирались уезжать: охота им ехать вместе с лодочником! Через час будет еще поезд, они и уедут.

Часовая стрелка приближалась к шести. Лодочник становился все беспокойнее. Скрытый высокой спинкой сидений, он следил за входной дверью, иногда вставал и через окно смотрел на привокзальную площадь.

– Графиню дожидается, – тихо сказал Славка.

– Точно, – подтвердил Миша.

Появилась графиня. Она пересекла зал и вышла на платформу. Лодочник незаметно последовал за ней. Наверное, чтобы увидеть, в какой вагон она сядет. Вскоре лодочник вернулся:

– Поехали, ребята! Есть у вас обратные билеты?

– Мы не едем. У нас дела, – сказал Славка.

Лодочник нахмурился, исподлобья посмотрел на ребят.

– Как это не едете?.. Почему?

– Не едем, и все, – сказал Миша. – Вам нужно – и поезжайте!

Раздался второй звонок.

– Дело ваше!

Лодочник повернулся и пошел на перрон.

44. Полезный больной

У Севы болела голова, ему было трудно глотать и даже дышать. Термометр показывал тридцать девять и девять десятых градуса.

Бяшка, известный знаток медицины (его бабушка служила в амбулатории няней), велел Севе открыть рот, посмотрел и объявил, что у Севы ангина.

– Краснота, и все распухло, – сказал Бяшка. – У тебя гланды вырезали?

Сева отрицательно закачал головой.

– В медицине существуют два направления, – сказал Бяшка, – одно – за удаление миндалин, другое – за прижигание. Я сторонник первого.

Севу укрыли несколькими одеялами, дали горячего чаю с добавочной конфетой и послали доктору записку с просьбой приехать в лагерь.

Доктор приехал на маленьких открытых дрожках. В них была запряжена огромная лошадь, настоящий ломовой битюг. Доктор, высокий, толстый, с взлохмаченной бородой и в пенсне с перекинутой за ухо черной ниткой, выглядел на дрожках очень смешно. Казалось, что он двигается вслед за битюгом, только держась за вожжи и зажав между ног крохотные дрожки.

Доктор сказал, что у Севы ангина (Бяшка обвел всех гордым взглядом). Он должен принимать лекарства, и его необходимо перевести из