Бронзовая птица

. Молот, долот, сколот, проколот…

Искал Миша рифму и вечером, на костре.

Костер в этот вечер был не похож на другие костры. Обычный разговор не вязался. Никто не шутил, не рассказывал веселых историй. Зина Круглова попробовала было пересказать смешной ответ одной крестьянки на уроке ликбеза, но ее рассказ не показался ни смешным, ни интересным. Все сознавали ответственность момента.

Торжественное, романтическое состояние охватило и Мишу. Его так и подмывало прочитать свое стихотворение. И в то же время было стыдно: вожатый, а сочиняет стишки. Но они так вертелись у него на языке, что он не удержался и сказал:

– Мне сейчас припомнилась история с кортиком: Полевой, Никитский и все другие. И как-то сами собой сочинились стихи. Если хотите, я их прочту.

Миша встал и, немного волнуясь и боясь, что он забудет какую-нибудь строчку, прочитал стихи.

Ребята молча слушали. Молчание царило еще некоторое время после того, как Миша кончил читать. Потом Генка спросил:

– А где же конец?

– Конца я еще не сочинил, – ответил Миша.

Ему вдруг стало стыдно. Стихи казались теперь плохими, скверными. Все пышно, выспренне, не доходит до сердца. Зря он их читал! Кой черт его дернул? Зачем? Ведь он не собирается быть поэтом. Вот и ребята молчат. Понимают, что стихи плохие, но не говорят, не хотят его обидеть. Миша опустил руку в карман, незаметно измял и разорвал листок со стихами на мелкие кусочки.

– Что ж, – сказал Славка, – стихи неплохие. Только конца нет и размер не всюду правильный. Потом, нет рифмы между первой и третьей строчками.

– Зато по идее хорошо, – возразил Генка. – Я как услышал эти стихи, так сразу вспомнил и станцию, и эшелон, и комиссара Полевого.

Миша сказал:

– Я знаю, что стихи плохие, но мне хотелось вас немного позабавить и оживить наш скучный костер. Вот я взял и на ходу сочинил стихи.

– Прямо сейчас вот и сочинил? – усомнился Генка.

– А то когда же? Прямо в уме и сочинил. – Миша встал. – Все! А теперь спать, по палаткам. И имейте в виду: ничего с нами не случится. А если к утру не вернемся, тогда ищите нас в лесу. У Голыгинской гати.

35. Опасная экспедиция

Лагерь затих. Миша, Генка и Жердяй выбрались из палаток и пошли к лесу.

Полная луна освещала спящий лагерь. Миша отчетливо видел верхушки деревьев. И синее небо над ними. И звезды.

– Как к лесу пойдем: берегом или лугами? – шепотом спросил Жердяй, дрожа не то от холода, не то от страха.

– Берегом, мимо лодочника, – тоже шепотом ответил Миша.

Три маленькие фигурки двигались по полевой тропинке, ведущей к реке. Впереди Жердяй, за ним Миша и последним Генка. Жердяй шел легко, неслышно. Миша решительно шагал за ним. Генка же, успевший в палатке заснуть, теперь плелся сзади, зевая и чувствуя себя очень несчастным оттого, что не выспался. Он был храбрый мальчик, но любил поспать.

Не доходя до реки, Миша велел ребятам подождать, а сам ползком подобрался к лодочной станции. Луна заливала ее своим светом. Лодки не воде казались черными спящими