Каторга

тору... Николай II, отвечая на телеграммы Витте, помечал: "Сказано же было - ни пяди земли, ни рубля уплаты..." Но американский посол Мейер стал убеждать его, что японцу согласны вернуть северную часть Сахалина, а любая затяжка войны вызовет вторжение японцев в Сибирь. Николай II сначала упорствовал, говоря Мейеру, что он уже дал "публичное слово" не уступать, но после двух часов бесплодной болтовни сдался.

- Хорошо,-сказал царь, - к югу от пятидесятой параллели японцы могут считать себя на Сахалине хозяевами...

Наш академик В. М. Хвостов, крупнейший специалист в области международного права, писал, что отторжение Сахалина в Токио даже не считали таким уж обязательным требованием: "Ясно, что если бы царь и его дипломаты проявляли должную выдержку, то можно было бы Сахалин отстоять!"

Витте велел расплатиться за гостиницу. Комура, испуганный срывом переговоров, уже соглашался на возвращение России Северного Сахалина, но...

- Но мы Северный Сахалин можем вам продать! На этом он и попался. Витте использовал промах Комуры и разгласил в печати, что для Японии важнее не мир, а деньги, из-за которых она и начала эту войну. Американские газеты поместили карикатуры: японский император дубасил бамбуковой палкой русского царя, спрашивая: "Сколько ты мне заплатишь, чтобы я тебя отпустил?.." Симпатии американцев окончательно перешли на русскую сторону. Никто уже не смел говорить, что Япония начала войну, дабы нести культуру в страны Азии. "Барон Комура, стоя лицом к лицу с мрачной реальностью войны, продолжение которой было бы, несомненно, гибельным для Японии, был вынужден уступить", писал японский историк Акаги.

Шестнадцатого августа Витте удалился с бароном Комурой для беседы наедине, после чего появился с улыбкой:

- Господа! Поздравляю - японцы уступили... Витте зачитал японский отказ о выкупе Северного Сахалина, а Комура признал, что Япония отказывается от денежного вознаграждения. Из Токио пришло сообщение, что там недовольны Портсмутским миром и, если Комура вернется, его сразу прикончат... Теперь американские газеты писали о грядущей "желтой опасности", которая от пасмурных берегов Японии накатывается, как вал цунами, на всю Азию, на весь Тихий океан.

Над крышами Портсмута гремели орудийные салюты, звонили колокола храмов, а на заводах и фабриках США разом застонали гудки. Витте удалился к себе и сказал секретарю:

- Больше никаких журналистов, никаких фотографов ко мне не допускать! Я устал ото всей этой болтовни...

"Сахалинский вопрос", не разрешенный в Портсмуте, будет окончательно разрешен лишь в августе 1945 года!

13. ДО СЕДЫХ ВОЛОС

Неся большие потери, отряд пополнялся за счет местных жителей, искавших в лесах спасения от японских репрессий. Партизаны продолжали свой рейд - к мысу Погиби! В глухом урочище на берегу безлюдной Тыми сделали привал ради отдыха. Здесь Полынов счел нужным напомнить Жохову, чтобы он вел себя сдержаннее с Челищевой, на что получил ответ:

- Глупо подозревать меня в излишней лирике.