Поэтика за чайным столом и другие разборы
Поэтика за чайным столом и другие разборы читать книгу онлайн
Книга представляет собой сборник работ известного российско-американского филолога Александра Жолковского — в основном новейших, с добавлением некоторых давно не перепечатывавшихся. Четыре десятка статей разбиты на пять разделов, посвященных стихам Пастернака; русской поэзии XIX–XX веков (Пушкин, Прутков, Ходасевич, Хармс, Ахматова, Кушнер, Бородицкая); русской и отчасти зарубежной прозе (Достоевский, Толстой, Стендаль, Мопассан, Готорн, Э. По, С. Цвейг, Зощенко, Евг. Гинзбург, Искандер, Аксенов); характерным литературным топосам (мотиву сна в дистопических романах, мотиву каталогов — от Гомера и Библии до советской и постсоветской поэзии и прозы, мотиву тщетности усилий и ряду других); разного рода малым формам (предсмертным словам Чехова, современным анекдотам, рекламному постеру, архитектурному дизайну). Книга снабжена указателем имен и списком литературы.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
72
Письмо к отцу от 10–15 мая 1916 г. [Пастернак 2003–2005: VII, 243].
73
«Люди и положения», 1956–1959 [Пастернак 2003–2005: III, 325–326].
74
Кстати, в этом смысле ГМН является метапоэтическим текстом — гроза внутри него делает то же, что поэт, создавая его.
75
Авторы англоязычных разборов ГМН переводят злорадство немецким Schadenfreude, прямо [Wachtel 2004: 124] или по умолчанию [O’Connor 1988: 152] ссылаясь на отсутствие английского эквивалента. На самом деле он есть — gloating, но, наверное, смущает своей однокоренной структурой, лишенной, в отличие от немецкого синонима, почленного соответствия двусоставному злорадству. Переводчики ГМН на английский язык передают эту двусоставность оксюморонными словосочетаниями: And when waves of evil laughter Ran along the iron roofing [Pasternak 1963: 38]; And when malicious delight ran Down corrugated iron in torrents [Pasternak 1983: 72].
76
Этот субъект остается неназванным — подразумеваемым актантом слов сознанья, казалось, рассудка. Первыми, сугубо косвенными предвестиями его появления были отнесенные (в духе выявленного Якобсоном метонимического принципа пастернаковской поэтики) к лету и грому предикаты прощалось и снял на память, где память — естественная точка пересечения лирического интереса, фотосъемки и остановки времени.
77
На это наталкивает черновое окончание ГМН, см. примеч. 8. Какую-то роль в игре света и тьмы, вероятно, играет и соотношение фотографических позитива и негатива.
78
Ср.:
— Еще не выпавший туман Густые целовал ресницы («Вариации. 2. Подражательная»);
— Мгновенье длился этот миг, Но он и вечность бы затмил («Вариации. 6. „В степи охладевал закат…“»);
— Как вдруг он вырос на трибуне, И вырос раньше, чем вошел («Высокая болезнь»);
— Мы в будущем твержу я им, как все, кто Жил в эти дни («Когда я устаю от пустозвонства.»);
— Я кончился, а ты жива («Ветер»);
— Найдись в это время минута свободы У листьев, ветвей, и корней, и ствола, Успели б вмешаться законы природы. Но чудо есть чудо и чудо есть бог <…> Оно настигает мгновенно, врасплох («Чудо»);
— Я вижу <…> Всю будущую жизнь насквозь. Все до мельчайшей доли сотой В ней оправдалось и сбылось («Все сбылось»).
Об этом см.: Жолковский 2011а: 151–153.
79
Оборот Где теперь, с двумя ударными Е, подключается к замыканию композиции на разных уровнях, подхватывая в последней строке стихотворения огласовку на Е начальных строк I и II четверостиший (А затЕм прощалось лЕто — МЕркла кисть сирЕни. В Это).
80
Ср.: «[О]дно из любимых „чудес“ Пастернака состоит в том, что некое актуальное событие мысленно, при взгляде из прошлого, подается как будущее, и благодаря этому оказывается пророчески сбывшимся: И за это, быть может, Как огонь горяча, Дочка голову сложит Под рукой палача (речь идет о заглавной героине драмы Шиллера „Мария Стюарт“).
Зеркальным обращением этого чуда является другое: актуальное настоящее мысленно, при вспоминающем взгляде из воображаемого будущего, подается как ожившая в пророчески предвиденном будущем реальность: Годами, когда-нибудь в зале концертной Мне Брамса сыграют <…> И станут <…> Как тени, вертеться четыре семейства…» [Жолковский 2011а: 158–159].
81
Впервые: Звезда. 2013. № 8. С. 219–227. Вошло в статью «Две заметки о стихах Пастернака» («Объятье в тысячу охватов»: Сборник материалов, посвященных памяти Евгения Пастернака и его 90-летию / Сост. А. Ю. Сергеева-Клятис, О. А. Лекманов. СПб.: Издательство Русской христианской гуманитарной академии, 2013. С. 90–111).
За замечания и подсказки я признателен Михаилу Безродному, Е. В. Капинос, Л. Г. Пановой, Е. В. Хворостьяновой и Н. Ю. Чалисовой.
82
Пастернак 1993: 175.
83
О пастернаковском инфинитивном письме см.: Жолковский 2011а: 210–220: 282–283. Его сдержанность в ЛИ хорошо видна на фоне таких инфинитивных стихов, как «Февраль. Достать чернил и плакать…», «Раскованный голос», «Любить, — идти, — не смолкнул гром…», «Опять Шопен не ищет выгод…» и мн. др.
84
Значение венчающего эту программу глагола вытрясть сочетает интенсивность действий, в духе той повседневной работы по хозяйству, которую Пастернак так ценил в З. Н. (см.: Пастернак 1993: 177–178), с минималистским освобождением от лишнего; ср., кстати, аналогичные действия уже героини «Сестры моей жизни»: Как с полки, жизнь мою достала И пыль обдула.
85
Единственный спорный в этом отношении оборот — сравнительная конструкция как воздух, так сказать, эллиптичное придаточное сравнительное.
86
Об этом обороте, уместности/бестактности его употребления применительно к Зинаиде Николаевне и его соотношении с пастернаковской «эстетикой небрежности» см.: Шапир 2004: 236.
87
О «силе» как центральной теме искусства поэт как раз в это время писал в «Охранной грамоте» (II, 7; Пастернак 2003–2005: III, 186).
88
О пастернаковском мотиве «отвержения ненужного, шелухи» см.: Жолковский 2011а: 535.
89
Ср. примеч. 5; об «импровизационности» см.: Жолковский 2011а: 163–164, 531–532, 537–538, 548, 554, 560.
90
Правда, последнее прямое обращение к Ты компенсаторно подчеркнуто единственным в ЛИ метрическим сдвигом: на него приходится сверхсхемное ударение, а сильная позиция в стопе достается безударному предлогу из.
91
Природу того креста, которым обернулась любовь к Евгении Владимировне, проясняет письмо Пастернака к З. Н. от 12 мая 1931 г.: «[В]ижу Женю <…> такой, какой была гимназисткой — прелестной, беззащитной, принимающей на себя мир <…> а не вонзающей в него взгляд, или замысел, или деятельное желанье <…> [Ты] есть, а то — должно было быть <…> Я мало знал людей, которых бы так стоило и надо было бы любить, как ее <…> Но так именно и любит большинство людей. Любят любовью дополняющей, довоспитывающей, отделяются завесою взаимных снисхождений от природы и именно эту завесу зовут жизнью. Любят впрок за то, что набегут года и привычки и осядут прошлым, и прошлого будет так много, что оно станет многотомной людской повестью, будет чем зачитываться и что вспоминать <…> И сами ничего не делают. Вечно делают за другого и ждут, что он будет делать за тебя, и эту взаимопомощь, извиняющую несовершенство, зовут любовью, а поклоненье несовершенству — нравственностью. Большинство любит любовью должной, а не той, которая есть» [Пастернак 2003–2005: VIII, 498–499; курсив Пастернака].
