Прах и пепел

ановке. В действующей армии вы принесете большую пользу.

— Куда прикажете отправиться?

— Вы докладывали об операции под Ельней. Вот и возьмитесь за это. Конечно, вы останетесь заместителем наркома обороны и членом Ставки.

— Разрешите отбыть?

— Сдайте дела Шапошникову и выезжайте.

После снятия Жукова никто в Генштабе не смел даже заикнуться о сдаче Киева и отводе войск с правого берега Днепра.

Через неделю Сталин объявил себя Верховным Главнокомандующим.

И все же отстраненный от высшего руководства Жуков нашел в себе мужество и 19 августа телеграфировал Сталину из Гжатска:

«Противник все свои ударные подвижные и танковые части бросил на юг. Замысел: ударом с тыла разгромить армии Юго-Западного фронта. Необходимо нанести удар во фланг противника, как только он станет приводить в исполнение свой замысел».

Ответ был таков:

«Продвижение немцев возможно. Для его предупреждения создан Брянский фронт во главе с Еременко. Принимаются и другие меры. Надеемся предупредить продвижение немцев. Сталин. Шапошников».

Эта телеграмма не удовлетворила Жукова, и он позвонил Шапошникову. Тот ему прямо сказал:

— Брянский фронт не сможет пресечь вероятный удар. Но Еременко в разговоре со Сталиным обещал разгромить противника.

Это было правдой. Еременко был у Сталина, держался уверенно, находчиво отвечал на вопросы о причинах наших неудач. По поводу движения Гудериана на Киев сказал:

— Я хочу разбить этого подлеца Гудериана и, безусловно, разобью его в ближайшие дни.

Сталин разговаривал с ним дружелюбно. После его ухода сказал:

— Вот тот человек, который нам нужен в этих сложных условиях.

Поведение Еременко ЕМУ импонировало. Тверд, решителен, по-хохлацки хитроват, но послушен. И Жуков послушен, но отводит глаза, показывает, что послушание его вынужденное. Присутствие Жукова тягостно: уверен, что как полководец превосходит товарища Сталина, не понимает, что военная стратегия — это прежде всего политика, в которой Жуков ничего не смыслит. Внутреннего сопротивления ОН не потерпел бы ни в ком, а в Жукове терпел — Жуков был единственным человеком, внушавшим ему чувство надежности. И это тоже угнетало — ОН привык надеяться только на себя. Устранив Жукова, снял это душевное неудобство. Жуков нужен, но на расстоянии. У Жукова тяжелая рука, как и ОН, Жуков не щадит людей, не считается с потерями, будет выполнять ЕГО поручения на самых сложных участках. Здесь будет Еременко. Разгромит, как обещал, Гудериана, и тогда можно будет назначить его начальником Генштаба.

Еременко не разбил Гудериана ни в ближайшие дни, ни в последующие. Немцы успешно продвинулись на юг. Еременко был ранен, его привезли в госпиталь, в здание Тимирязевской сельскохозяйственной академии. Там его навестил Сталин, показав тем самым, что ОН по-прежнему ценит Еременко: только из-за ранения тот не смог выполнить своего обещания. ОН не ошибается в людях.

11 сентября Сталин приказал Кирпоносу: «Киева не оставлять, мостов не взрывать».

Через неделю, 19 сентября,