Гроза Византии

Бог?

- Да, видел и убедился...

- Велик наш невидимый Бог?

- Велик!

- Обратись к Нему, уверуй в Него!..

- Он не примет меня, я шел против него...

- Милостив Он! Нет грешника, который не был бы прощен при истинном раскаянии.

Сам не сознавая почему, Аскольд жадно прислушивался к этим так недавно чуждым для него словам. В сердце его как будто что-то перевернулось. Он не был уже прежним киевским князем. Это был совсем другой человек, с другими, новыми чувствами, с другой, новой верой, с другими, новыми воззрениями.

Жадно прислушивался к словам Андрея и Дир. Он был таким же, как и Аскольд, только моложе его, а потому и легче относился к вещам и событиям. Но явное чудо небес, спасшее Константинополь, произвело впечатление и на него. Он видел в этом что-то новое, неизмеримо чудесное, таинственное, и эта таинственность влекла его к себе.

К тому же они быстро узнали, что предшествовало началу бури. К ним пришла весть, что буря началась, лишь только опушена была на воды залива одежда святой Матери христианского Бога.

Это не осталось без впечатления на восприимчивые души киевских князей.

От природы суеверные, услышав рассказ о погружении ризы, они нисколько не сомневались в чуде и до глубины души верили в его совершение.

- Сами небеса за Византию, нам ли бороться с нею?.. - говорил Аскольд.

- Да, ты прав, брат, - подтверждал Дир, - мы храбры в борьбе с людьми, но борьба с незримыми силами не для нас.

- Мы видели, что Бог христиан всесилен!

И вдруг в это время перед ними как из под земли вырос Андрей.

- Обратитесь к Богу невидимому, просветите сердца ваши!

- Что нужно сделать для этого? - спрашивал Аскольд.

- Креститесь от воды!

- Это значит отстать от всего прежнего!

- Вы тогда перемените тьму на вечный свет!..

- Но мы прежде всего должны познать веру твоего народа.

- Она проста.

- Но чего она требует от людей?

- Только того, чтобы они Бога и своего ближнего любили как самих себя.

- И только?

- Разве этого мало? Прощение врагу, любовь к брату, правда во всем это такие победы над собой, что не всякий решится на них.

Такие разговоры велись часто, и под влиянием их все больше и больше смягчалось сердце князей.

- Знаешь ли, брат? - сказал раз своему другу Аскольд. - Чувствуется мне, что судьба недаром привела нас сюда.

- И мне кажется то же, Аскольд...

- Судьба хотела показать нам все величие христианства... Под Византией нам делать нечего. Если Бог христиан оградил этот город от тьмы храбрецов, то неужели он не спасет его и во второй раз от остатков нашей дружины?

- Ты прав...

- Я думаю так...

- Я разделяю твои думы.

- Я еще не все сказал.

- Говори же, что у тебя на сердце.

- Но неужели мы уйдем, не узнав, что это за всемогущее существо, повелевающее стихиями!

- Нет, мы должны непременно узнать это учение, и кто знает - может быть мы обратимся к Богу византийцев.

- Но как это сделать?

- Мы пошлем послов в Византию,