Женская война

арь.

— Это не мое дело, сударь, я не имею права дотрагиваться до конфискованных сумм. Но со мною Либурнский сборщик податей. Он прикомандирован ко мне для принятия денег, которые несчастный Бискарро хранил в разных местах, чтобы потом собрать их, если того потребует необходимость.

— Правда, он меня очень просил немедленно переслать ему деньги, тотчас по получении их.

— Видите ли, он уже верно знает, что принцесса Конде бежала из Шантильи и едет теперь в Бордо. Он собирает все свои средства, чтобы составить себе партию. Мерзавец! А вы ничего не знали?

— Ничего, ничего!

— Никто не предупреждал вас?

— Никто!

— Что вы мне говорите! — сказал Ковиньяк, указывая пальцем на письмо путешественника, которое лежало развернутое на столе между разными другими бумагами. — Вы сами доставляете мне доказательство противного.

— Какое доказательство?

— Прочтите письмо.

Прокурор прочел дрожащим голосом:

«Господин Рабоден!

Посылаю вам четыре тысячи ливров, которые по приговору суда обязан я заплатить трактирщику Бискарро, и думаю, что он намерен употребить их на дурное дело. Сделайте одолжение, снабдите сего посланного надлежащею форменною квитанцией».

— Видите, тут говорится о преступных замыслах, — повторил Ковиньяк, — стало быть, слухи о преступлении вашего клиента дошли даже сюда.

— Я погиб! — сказал прокурор.

— Не могу скрыть от вас, что мне даны самые строгие приказания, — сказал Ковиньяк.

— Клянусь вам, что я невиновен!

— Бискарро говорил то же самое до тех пор, пока его не принялись пытать. Только при пятом ударе он начал признаваться.

— Говорю вам, милостивый государь, что я готов вручить вам деньги. Вот они, возьмите их!

— Надобно действовать по форме, — сказал Ковиньяк. — Я уже сказал, что мне не дано позволения получать деньги, следующие в королевскую казну.

Он подошел к двери и прибавил:

— Войдите сюда, господин сборщик податей, и принимайтесь за дело.

Барраба вошел.

— Господин прокурор во всем признался, — продолжал Ковиньяк.

— Как! Я во всем признался! Что такое?

— Да, вы признались, что вели переписку с трактирщиком Бискарро?

— Помилуйте, я всего-то получил от него два письма и написал ему одно.

— Вы сознались, что хранили его деньги.

— Вот они. Я получил для передачи ему только четыре тысячи ливров и готов отдать их вам.

— Господин сборщик, — сказал Ковиньяк, — покажите ваш паспорт, сосчитайте деньги и выдайте квитанцию.

Барраба подал ему паспорт сборщика податей, но прокурор, не желая оскорбить его, даже не взглянул на бумагу.

— Теперь, — сказал Ковиньяк, пока Барраба пересчитывал деньги, — теперь вы должны идти за мной.

— За вами!

— Да, ведь я вам уже сказал, что вас подозревают.

— Но клянусь вам, что я самый верный из всех подданных короля!

— Да ведь мало ли что можно говорить. И вы очень хорошо знаете, что в суде требуются не слов, а доказательства.

— Могу дать и доказательства.

— Какие?

— Всю мою прежнюю жизнь.

— Этого мало: надобно