Корабли в Лиссе

и прямыми шагами.

Он был мертвецки пьян, бледен, как перед казнью, но, вполне владея собою, держался с твердостью удивительной. Эскирос, оставив морскую карту, подошел к нему, щурясь на неизвестного. Капитан был пожилой, утомленного вида человек, слегка сутулый, с лицом болезненным, но приятным и открытым.

- Кто вы? Что привело вас? - спросил он, не повышая голоса.

- Капитан, я - Битт-Бой, - начал лоцман, - может быть, вы слышали обо мне. Я здесь...

Эскирос перебил его:

- Вы? Битт-Бой, "приносящий счастье"? Люди оборачиваются на эти слова. все слышал я. Сядьте, друг, вот сигара, стакан вина; вот моя рука и признательность.

Битт-Бой сел, на мгновение позабыв, что хотел сказать. Постепенно соображение вернулось к нему. Он отпил глоток; закурил, насильственно рассмеялся.

- К каким берегам тронется "Фелицата"? - спросил он. - Какой план ее жизни? Скажите мне это, капитан.

Эскирос не очень удивился прямому вопросу. Цели, вроде поставленной им, - вернее, намерения - толкают иногда к откровенности. Однако, прежде чем заговорить, капитан прошел взад-вперед, чтобы сосредоточиться.

- Ну что же... поговорим, - начал он. - Море воспитывает иногда странные характеры, дорогой лоцман. Мой характер покажется вам, думаю, странным. В прошлом у меня были несчастья. Сломить они меня не смогли, но благодаря им открылись новые, неведомые желания; взгляд стал обширнее, мир ближе и доступнее. Влечет он меня - весь, как в гости. Я одинок. Проделал я, лоцман, всю морскую работу и был честным работником. Что позади - известно. К тому же есть у меня - была всегда - большая потребность в передвижениях. Так я задумал теперь свое путешествие. Тридцать бочек чужой солонины мы сдадим еще скалистому Санди, а там - внимательно, любовно будем обходить без всякого определенного плана моря и земли. Присматриваться к чужой жизни, искать важных, значительных встреч, не торопиться, иногда - спасти беглеца, взять на борт потерпевших крушение; стоять в цветущих садах огромных рек, может быть - временно пустить корни в чужой стране, дав якорю обрасти солью, а затем, затосковав, снова сорваться и дать парусам ветер, - ведь хорошо так, Битт-Бой?

- Я слушаю вас, - сказал лоцман.

- Моя команда вся новая. Не торопился я собирать ее. Распустив старую, искал я нужных мне встреч, беседовал с людьми, и, один по одному, набрались у меня подходящие. экипаж задумчивых! Капер нас держит в Лиссе. Я увильнул от него на днях, но лишь благодаря близости порта. Оставайтесь у нас, Битт-Бой, и я тотчас же отдам приказание поднять якорь. Вы сказали, что знали Рексена...

- Я знал его и знаю по "Радиусу", - удивленно проговорил Битт-Бой, - но я еще не сказал этого. Я... подумал об этом.

Эскирос не настаивал, объяснив про себя маленькое разногласие забывчивостью своего собеседника.

- Значит, есть у вас к Битт-Бою доверие?

- Может быть, я бессознательно ждал вас, друг мой.

Наступило молчание.

- Так в добрый час, капитан! - сказал вдруг Битт-Бой ясным