Русский Бертольдо

Но путь «Бертольдо» к широкой славе начался намного раньше. В 1646 г. в Венеции роман Кроче впервые появился на иностранном языке. Произошло это в среде многочисленной греческой диаспоры: благодаря стараниям венецианского издателя Джованни Антонио Джулиано (Giovanni Antonio Giuliano) [112] книжка о Бертольдо была издана на новогреческом языке (димотике) [113] (см. ил. 26). Выбор, по-видимому, не был случайным, поскольку двумя годами ранее тот же Джулиано напечатал современный греческий перевод классического романа об Эзопе.

Можно с уверенностью говорить о том, что «новый итальянский Эзоп», как сразу же окрестили «Бертольдо», стал любимым чтением среди не слишком взыскательной и в основном не слишком образованной греческой публики. Его успех подтверждается большой редкостью дошедших до нас первопечатных экземпляров греческого перевода [114], попросту «зачитанных», как это было и с его итальянским оригиналом [115]. Перевод «Бертольдо» неоднократно переиздавался, в том числе крупнейшими издательскими домами Венеции (Giuliano, Giuliani, Bortoli, Glykis, Theodosiou), продолжая циркулировать в книжном обиходе демократического читателя на протяжении нескольких столетий.

Современный греческий исследователь Алкис Ангелу, задавшись вопросом «Что же такое народное чтение в новогреческой культуре?», назвал венецианское издание «Бертольдо» 1646 г. не просто издательским проектом, но многогранным общественным феноменом [116]. Греческий перевод «Бертольдо» сыграл важную посредническую роль и в популяризации романа Кроче в России, а в дальнейшем — в странах Юго-Восточной Европы (Молдавии, Румынии, Хорватии, Сербии, Болгарии), которые еще длительное время продолжали испытывать греческое влияние [117]. Французские источники XVIII в. свидетельствовали (хотя и глухо, без уточнений), что «Бертольдо» оказался в «великой славе» не только в Греции, но и в Турции [118]. На протяжении XVIII в. один за другим появляются печатные переводы и переделки романа Кроче на европейских языках: португальском (Lisboa, 1743), испанском (Madrid, 1745), французском (La Haye, 1750), немецком (Frankfurt, Leipzig, 1751), русском (СПб., 1778), румынском (Sibiu, 1799) и других, многие из которых неоднократно переиздавались.

Европейской известности «Бертольдо» предшествовал новый всплеск интереса к и без того популярному роману на его родине в Италии. Архетип, столь удачно воссозданный Кроче на национальной почве в самом начале XVII в., через сто с лишним лет вновь привлек большое внимание итальянских художников, драматургов, литераторов и даже ученых.

Прежде всего в 1720-е годы был полностью обновлен весь корпус иллюстраций к трилогии «Бертольдо», «Бертольдино» и «Какасенно». Сначала известный художник Джузеппе Мариа Креспи (Crespi, Giuseppe Maria, detto «Spagnolo», 1665–1747) создал двадцать офортов, совершенно новых в стилистическом отношении иллюстраций, которые имели громадный успех. Они распространялись независимо от текста, затмив собой первые грубовато-наивные картинки народной книжки. Уже через несколько лет их потребовалось обновить по причине изношенности досок [119]. За эту работу, по предложению болонского издателя Лелио делла Вольпе (Lelio della Volpe, 1720–1749), взялся художник Лудовико Маттиоли (Mattioli, Ludovico, 1662–1747). Изменив некоторые детали в прелестных пейзажах с фигурками крестьян и сценках, передающих мирную атмосферу сельской жизни, он придал иллюстрациям еще больше (по сравнению с рисунками Креспи) изящества и благородства. Все эти изменения мало подходили к содержанию грубовато-забавной «народной» книжки, зато удовлетворяли изменившимся за столетие вкусам публики. Успех вдохновил Лелио делла Вольпе на дальнейшие шаги. Он решил подвергнуть капитальной переработке саму трилогию Кроче — Банкьери, инициировав написание нового, теперь уже стихотворного текста к иллюстрациям Креспи — Маттиоли. К осуществлению столь грандиозного замысла им были привлечены известные литераторы, члены основанной в XVI в. Академии делла Круска (Accademia della Crusca), составлявшие интеллектуальный и дружеский круг его общения [120].

Издание Л. делла Вольпе вышло в 1736 г. в Болонье и стало настоящим апофеозом трилогии «Бертольдо, Бертольдино и Какасенно» [121]. Теперь это была поэма, состоящая из двадцати песен, написанных к двадцати иллюстрациям двадцатью литераторами. Каждой песне предшествовало вступление, написанное двадцать первым литератором, двадцать второй сочинил к каждой песне аллегорию в прозе, двадцать третьему принадлежал ценнейший историко-лингвистический комментарий и, наконец, двадцать четвертому — обширное предисловие, предшествующее всей книге. Разумеется, все участники «проекта» были названы поименно, а само событие со всеми перечисленными подробностями не раз упоминалось в печати. Отныне эта поэтическая версия романа Кроче — Банкьери, изданная in quarto на дорогой бумаге, с прекрасно гравированными новыми иллюстрациями, должна была затмить ту маленькую, бедную, с наивными картинками «народную» книжку, написанную вульгарным языком, которой в свое время удалось завоевать столь широкую популярность (см. ил. 30 38).

Новая версия выдержала до конца столетия более десяти переизданий, в том числе значительно более скромных [122]; постоянно появлялись его дешевые перепечатки, особенно в Венеции (F. Storti, A. Savioli). Но самое главное — поэтическая трилогия Академии делла Круска дала новый импульс и послужила основой для последовавших вскоре переделок романа Кроче.

Первые театрально-литературные реплики поэмы появились почти одновременно — в Венеции и в Гааге. Во время венецианского карнавала 1749 г. публике была представлена музыкальная комическая драма («dramma comico») Карло Гольдони на музыку Винченцо Чиампи (Ciampi, Vincenzo Legrezio, 1719–1762) — «Бертольдо, Бертольдино и Какасенно» [123]. В предисловии к либретто Гольдони специально подчеркивал, что взял за основу не наивный текст «народной» книжки, когда-то предложенный Кроче, а новую версию — поэтический шедевр, созданный в 1736 г. известными литераторами и учеными Академии делла Круска [124].

В вышедшей в следующем году в Гааге анонимной прозаической переделке «Бертольдо» на французском языке — «Histoire de Bertholde» — также обращалось внимание на ее связь с поэмой, созданной «лучшими пиитами» Италии. Уже на титульном листе издания сообщалось, что читателю предлагается вольный перевод с итальянского книги «Джулио Чезаре Кроче и академиков делла Круска»; ниже он мог ознакомиться с подробным списком их имен [125].

Можно сказать, что XVIII век возродил «народную» книжку в новом, «академическом» стиле, в частности она стала сопровождаться обязательными для такого типа издания био-библиографическими сведениями: об авторе и шумном успехе его книги, об иллюстрациях и их художниках, о различных изданиях и театральных версиях итальянского романа. Все эти элементы присутствовали и в переделке «Histoire de Bertholde» (La Haye: P. Gosse, junior, 1750), которая преподносилась публике в качестве первого французского перевода «Бертольдо, Бертольдино и Какасенно» [126]; через два года тот же перевод был переиздан в Париже [127].