Революция отвергает своих детей
Революция отвергает своих детей читать книгу онлайн
В этой книге описываются все мои впечатления и переживания за время десятилетнего пребывания в Советском Союзе (1935—1945) и за время моей четырехлетней деятельности в центральном аппарате руководства СЕПГ (1945—1949); в этой книге рассказывается о советских школах и университетах, о студентах и комсомольцах, о первых днях войны, заставшей меня в Москве, и о жизни в военное время в Караганде; об обучении членов иностранных компартий в школе Коминтерна и о Национальном комитете «Свободная Германия», а также о «группе Ульбрихта» в мае 1945 года; о первых шагах советской политики в послевоенной Германии, о построении советско–зональной государственной системы и о партии, которая сегодня как государственная партия определяет в советской зоне судьбу восемнадцати миллионов человек.
Эта книга родилась, однако, не только из стремления рассказать о некоторых мало известных сторонах сталинской системы и советской политики в Германии, а главным образом из желания показать людям несоветского мира, что думает и чувствует новое поколение обученных партийных деятелей восточного блока, к каким оно приходит решениям и в чем проявляется его критическое мышление. Я пытаюсь при этом, вполне сознательно, так описывать встречи и дискуссии, события и переживания, как они тогда воспринимались, оценивались и продумывались. Только таким образом, кажется мне, станет западному читателю понятно, что означает для человека разрыв со сталинизмом, если он вырос на теориях этого учения. Мое решение — результат многолетнего мучительного процесса сомнений и оправданий, угрызений совести и построения теорий для ее успокоения. Но когда решение принято — возврата больше нет. Тогда даже в состоянии тяжелого внутреннего конфликта, человек неудержимо движется к решающей грани, переход которой окончательно срывает пелену сталинизма с облика мира в его душе.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Четвертый заместитель обербургомистра Карл Шульце и заведующий отделом торговли Иосиф Орлопп шли у нас за социал–демократов. Обербургомистр доктор Вернер, второй заместитель и заведующий продотделом доктор Гермес, заведующий отделом здравоохранения проф. Зауербрух, заведующий строительным отделом Шароун и заведующий хозотделом доктор Ландвер, как и пастор Бухгольц считались «буржуазными деятелями».
Руководителями отделов — «информации и связи» и «коммунальных предприятий» были назначены «беспартийные».
В магистрате оказалось, таким образом, 7 «буржуазных деятелей», 6 коммунистов, 2 социал–демократа и 2 «беспартийных». В противоположность некоторым позднейшим «надпартийным» учреждениям и организациям, берлинское городское управление в мае 1945 года не только выглядело демократически, но и в самом деле было таким, так как «представители буржуазии» и социал–демократы в нем, как я мог заключить из высказываний Марона и Винцера, были отнюдь не марионетками, но большей частью людьми, обладавшими незаурядными специальными познаниями, действовавшими самостоятельно и выступавшими с чувством собственного достоинства.
17 мая в «Теглихе рундшау» и в «Берлинер цейтунг», единственных выходивших тогда в Берлине газетах, было сообщено о создании общеберлинского управления.
В день торжественного открытия нового берлинского магистрата в частично восстановленном здании на Парохиальштрассе, зал был украшен лозунгом: «Единство антифашистов — залог возрождения немецкого народа». Тогдашний комендант Берлина генерал–полковник Берзарин просил берлинский магистрат «как можно скорее и лучше восстановить нормальную жизнь города Берлина».
В своей ответной речи новый обербургомистр Берлина доктор Вернер заявил:
— Едва ли можно найти сегодня какую‑либо отрасль в хозяйственной и общественной жизни, которую не нужно было бы отстраивать совершенно наново. Гитлер сделал Берлин городом разрушений, мы сделаем его городом прогресса.
Свою речь доктор Вернер закончил словами:
— Мы благодарны антифашистским соратникам, которые еще во времена национал–социализма шли на риск ради наших идей и вели за них борьбу. Дух благородной любви и единодушия должен повеять вновь на немецкой земле. Наше антифашистское единство привело нас к первому видимому успеху, это единство — залог возрождения немецкого народа.
Слова доктора Вернера безусловно были созвучны надеждам, которые разделяли в то время все антифашисты. Слушая их, я также был тронут. Но уже в следующие дни наступили события, резко противоречившие словам доктора Вернера, полным надежды на «антифашистское единство».
— За последнее время возникли разные бюро, комитеты и организации, именующие себя Антифашистскими комитетами, Антинацистскими группами, Социалистическими бюро, Национальными комитетами или еще как‑нибудь в этом роде, — сказал Ульбрихт на одном из обычных совещаний.
Эти бюро я тоже видел не раз во время моих поездок по Берлину. Я был убежден, что мы получим от Ульбрихта распоряжение войти с ними в контакт, для того, чтобы поддержать их работу.
— Мы узнали, — Ульбрихт не сказал от кого и как, — что эти бюро развели нацисты. Это камуфляжные организации, цель которых помешать развитию демократии. Мы должны сделать всё, чтобы их расформировать. Сейчас это самая важная задача. Каждый должен разузнать в своем районе, где находятся такие комитеты, и принять меры к их немедленному расформированию.
Это заявление Ульбрихта показалось мне странным, но я думал, что он располагает обоснованными данными. Кроме того, такая тактика нацистов не была исключена: не призывал ли Коминтерн немецких коммунистов на VII Всемирном Конгрессе летом 1935 года вступать в нацистские организации для их разложения изнутри? Может быть, думал я, нацисты (чье влияние мы, члены «группы Ульбрихта», тогда очень переоценивали) пробуют теперь то же самое. Но уже первые непосредственные контакты с членами этих стихийно возникших антифашистских комитетов показали мне, что там сидят ни в коем случае не нацисты, а товарищи, работавшие нелегально в Германии. Скоро мне стало ясно, что здесь дело идет не о «замаскированных фашистах», а о честных товарищах и антифашистах.
По всей видимости и у других создалось такое же впечатление, так как все донесения сходились в этом пункте.
Но на Ульбрихта это не оказало никакого влияния и все попытки замолвить слово за комитеты были им отвергнуты.
— Они должны быть расформированы и притом немедленно, — резко сказал он, — мы не допустим, чтобы тут, в Берлине, повторились ошибки греческой партии. Там товарищи тоже объединялись в какие‑то комитеты, а тем временем наши противники создали аппарат государственного управления.
Так как я принадлежал к тем партийным работникам, которые в политических выводах имели собственное мнение, я не мог удержаться, чтобы не заметить противоречий в аргументации Ульбрихта: сперва комитеты нужно было расформировать потому, что они якобы являлись закамуфлированными нацистскими организациями, а теперь, оказывается, потому, что ценные товарищи отвлекаются от работы в административных органах и потому, что нужно избежать ошибок греческой партии. В продолжение всей кампании против антифашистских комитетов Ульбрихт выдвигал то одни, то другие аргументы. Только одно оставалось без изменений: твердость и решительность в его директиве — антифашистские комитеты расформировать и все подобные им вновь создаваемые организации душить в зародыше.
Я уже тогда считал эти директивы неправильными, но был еще настолько дисциплинирован, что выполнял их вопреки моему внутреннему убеждению. При этом я всегда старался проводить расформирование как можно осмотрительнее и по возможности больше товарищей ввести в органы управления.
Особенно жалко мне было расформировывать блестяще работавший антифашистский комитет в Берлине–Шарлоттенбурге, бюро которого находилось тогда на Курфюр–стендамме вблизи станции метро «Уландштрассе».
Над входом в дом висела вывеска: «Национальный комитет Свободная Германия», сделанная таким же шрифтом, как заголовок нашей газеты, выходившей в Москве. Даже не была забыта черно–бело–красная полоса под названием. Эту вывеску могли сделать только те люди, которые читали нашу газету «Свободная Германия».
«Национальный комитет» занимал целый этаж. Везде слышался стук пишущих машинок, суетились сотрудники. На дверях комнат, рядом с обязательной надписью «Национальный комитет Свободная Германия», висели такие, как, например:
«Отдел водоснабжения»
«Отдел ремонта дорог»
«Отдел электричества и газа».
На одной из дверей я обнаружил немного необычную для мая 1945 года надпись: «Отдел горных работ».
Все это производило впечатление очень хорошо действующего управления, компетентность которого не ограничивалась только Шарлоттенбургом.
— В какой отдел Вам нужно и по какому делу? — спросили меня вежливо.
— Я бы хотел поговорить с вашим председателем. Человек пожал плечами.
— Это едва ли возможно. Он, как Вы можете легко себе представить, чрезвычайно занят.
Здесь не было никакого смысла прибегать к каким‑либо уловкам или играть в прятки.
— Я прибыл от «группы Ульбрихта». До недавнего времени я работал в Национальном комитете «Свободная Германия» в Москве.
Меня с радостным удивлением приветствовали.
— Да это же чудесно!
Тотчас же я был принят председателем, который произвел на меня очень хорошее впечатление. Довольно быстро распространилась весть, что прибыл кто‑то, прежде работавший в Национальном комитете в Москве. Вскоре собрались самые главные сотрудники.
— Мы постоянно слушали радиостанцию «Свободная Германия» и важнейшие сообщения записывали и размножали, — сказал председатель.
Я понял в течение короткой беседы, что это не было выдумкой, как случалось тогда нередко, а было действительно правдой. Все присутствующие не только знали фамилии членов Национального комитета, но и хорошо помнили некоторые радиопередачи.
