История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы

Австрийцам тоже становилось несладко с наступлением 1860-х гг. Надежды, порожденные «конституционным централизмом» Шмерлинга, себя не оправдали: венгры и хорваты так и не стали участвовать в работе имперского парламента. Более того, в 1863 г. его покинули также чехи и поляки, к великому разочарованию умеренно либеральных австрийцев и немцев из среднего класса, которые начали понимать, что конституционализм не может быть ни насильственным, ни имперским, а только национальным и добровольным. Сначала на рубеже 1862–63 гг. лидеру консерваторов графу Дьёрдю Аппони поступило от двора предложение подготовить меморандум относительно возможной формы компромисса, однако два года спустя Франц Иосиф решил вести тайные переговоры через доверенных лиц с самим Деаком. Результаты этих переговоров были опубликованы Деаком в его знаменитой «Пасхальной статье» 16 апреля 1865 г., в которой он заявил, что, вообще говоря, можно отступить от принципа считать «ситуацию 1848 года базовой». Он по-прежнему настаивал, что основные законы Венгрии должны быть сохранены «с максимально возможной полнотой», ограниченной лишь по соображениям «наибольшей безопасности» самой империи.

Положение с безопасностью тем временем постоянно ухудшалось, так как позиции Австрии в германском мире были поставлены под сомнение Пруссией в лице Отто фон Бисмарка, пожелавшего покончить с «дуализмом» в Германии и объединить ее под эгидой Пруссии, целиком исключив Австрию. Когда законодательное собрание Венгрии съехалось на свою сессию осенью 1865 г., две немецкие державы уже ссорились по поводу принадлежности Шлезвига и Гольштейна, захваченных ими в прошлогодней совместной войне против Дании. Заключив союз с Италией, Бисмарк заставил Австрию вести войну на два фронта. Как и в 1859 г., разгром австрийской армии стал делом нескольких недель. Унизительное поражение в битве под Кёниггрецем (Градец-Кралове) 3 июля 1866 г. означало, что Австрия исключена из Германской конфедерации, в которой рассчитывала доминировать. Деаку и его последователям подобный исход событий сначала показался нежелательным: они рассчитывали, что, если Австрия снова будет занята «западной миссией», Венгрия получит больше шансов восстановить свою полную автономию в рамках империи. И так как они вовсе не намеревались ослаблять империю Габсбургов, на защиту которой против России и Германии венгры рассчитывали, то не стали набивать себе цену и предложили условия компромисса, которые большинству австрийцев и немцев стали теперь казаться куда более привлекательными, поскольку, лишившись после Кёниггреца прямых связей с Германией, они в своей империи оказались в ситуации, очень схожей с венгерской: будучи самой многочисленной этнической группой, они, однако, составляли менее половины всего населения. Австрийцы стали понимать, что западную часть империи также следует трансформировать в государство, где, как в Венгрии, один этнос будет основной нацией, и что основные нации обеих частей империи должны взаимно укреплять и поддерживать позиции друг друга.

Постепенно Франц Иосиф сам стал предпочитать вариант с двойной конституцией собственным альтернативам, позволявшим сохранить централизацию, но при реорганизации империи на принципах федерализма, как предлагали славянские национальные лидеры и премьер-министр Рихард Белькреди, которым был заменен Шмерлинг уже в июне 1865 г. Помимо императрицы Елизаветы, чьи вполне реальные симпатии к венграм стали предметом романтической гиперболизации в венгерском народном творчестве, был еще и барон Фердинанд Бойст, назначенный министром иностранных дел в октябре 1866 г. и государственным министром империи в феврале 1867 г., — оба они, в конце концов, убедили императора в том, что компромисс с венграми — условие обязательное и необходимое, если Австрия намерена добиваться хоть какого-то реванша в Германии.

В связи с этим сразу встал вопрос, с кем вести переговоры. Деак проложил дорогу компромиссу и имел свою партию, способную провести договор через государственное собрание, однако сам твердо решил оставаться в тени, играя роль éminence grise [29] в эту новую эпоху. Венгерскую делегацию, которая обсуждала условия нового австро-венгерского соглашения в январе — феврале 1867 г., возглавил граф Дьюла Андраши. Он пользовался полным доверием как у Деака и венгерских либералов, так и у императорской четы, хотя его имя значилось в списке эмигрантов, повешенных in effigie во время репрессий 1849 г. В Венгрию он вернулся в 1857 г. Это был опытный политик, обладавший природным даром к блестящим экспромтам и импровизациям. 17 февраля, по окончании жарких споров, возникавших в связи с необходимостью уточнить множество неясных положений «апрельских законов» 1848 г., он был назначен премьер-министром Венгрии. Из значительных фигур в составе делегации был также Этвёш — живое воплощение связи времен. Как и в правительстве 1848 г., он стал министром просвещения и культов. Человек с европейским именем, финансист Меньхерт Лоняи занял пост министра финансов. В третьем независимом правительстве Венгрии были на равных представлены как либералы из нижней палаты государственного собрания, так и магнаты из верхней аристократической палаты.

Шестьдесят девять статей соглашения (Закон XII от 1867 г.) были ратифицированы венгерским государственным собранием 20 марта. Две составляющие империи становились суверенными частями государства в отношении своих внутренних дел, и обе они должны были иметь свои собственные выборные, независимые правительства. Они были связаны наследственными правами единого государя и его властными полномочиями, закрепленными духом и буквой «Прагматической санкции», а также соответствующими общими делами и интересами: проблемами безопасности, отношениями с иностранными государствами, а также финансовым обеспечением, необходимым для совместного решения этих проблем. Все общие вопросы отдавались в ведение объединенных министерств, которые подчинялись непосредственно королю-императору, а также двум делегациям (по 60 человек каждая) от парламентов обеих частей государства. Монарх сохранял за собой звание верховного главнокомандующего, а также право «предварительного одобрения», т. е. все указы правительства могли передаваться на одобрение парламента только с его согласия.

Кошут, вполне предсказуемо, принадлежал к тому меньшинству, которое эти реформы не впечатлили. В знаменитом «Письме Кассандры» — первом из цикла открытых писем «туринского отшельника» своим землякам, — опубликованном 26 мая 1867 г. в одном из пештских изданий, он доказывал, что политика Деака увенчалась отказом Венгрии от собственного требования стать независимым государством. Причем отказом, санкционированным именно тогда, когда кризис 1866 г. создал самые благоприятные условия для обретения независимости. Кёниггрец показал, что Австрия уже находилась в состоянии распада, что ее единство поддерживалось исключительно правящей династией и что в век образования национальных государств она обречена на развал. Компромисс с нею, а именно признание наличия общих дел, содержит в себе западню. Венгерское самоопределение необратимо страдает по причине невольной вовлеченности в иностранную политику, которая может противоречить национальным интересам страны, способна привести ее к конфликту с обеими великими державами, против которых Деак искал австрийской защиты, а также к конфликтам с соседними народами, дружба с которыми Венгрии жизненно необходима. Венгрия лишилась права «определять свое будущее» и не сможет, воспользовавшись ситуацией, сколь бы часто она ни возникала, добиться полной независимости.

Кошут по-своему был глубоко прав. История Венгрии в XX в. весьма трагически подтвердила истинность некоторых его предсказаний. В то же время и Деак был, несомненно, прав, считая, что «ожидаемое событие» (т. е. окончательная гибель Австрии) может произойти в столь отдаленные времена, что «нашей истерзанной нации» уже никак не удастся этим воспользоваться. Деак никогда не делал вида, что компромиссное соглашение (Компромисс 1867 г.) было самым лучшим из всех решений, но всегда был убежден, что оно было наилучшим из всех возможных решений. И действительно, «реалисты 1848 года», направленные к Виндишгрецу (среди них и Деак), были бы счастливы его принять. Оно соответствовало социальным условиям и соотношению сил в империи в 1867 г. и стало весьма прочным основанием того политического истеблишмента, которому суждено было просуществовать в течение последующей половины столетия.