Наследие Ирана

Первое представление о силе объединенных арабских племен персы получили около 611 г. в битве при Зу-Каре (между позднейшими Куфой и Васитом), в которой сасанидское войско было полностью разгромлено бедуинами. Арабские поэты воспели эту победу во многих стихах. Отныне кочевники арабы, объединенные новым религиозным рвением, стали непобедимыми. Ход последующих событий хорошо известен; драматическая внезапность восхождения ислама на небосвод истории поразительна. Достаточно только перечислить даты и сражения, чтобы показать темпы арабского завоевания. Город ал-Хира сдался воинам ислама в 633 г., но только после того, как Сирия была повержена арабами, главные силы бедуинов обрушились на Иран. В мае 637 г. сасанидская армия была уничтожена, а персидский главнокомандующий Рустам погиб в битве при Кадисии. Вскоре арабы захватили Ктесифон. Второе столкновение — при Джалуле, в конце того же года,— также закончилось разгромом персов, и Ирак (равнинная часть) покорился новым завоевателям. В 642 г. битва при Нихавенде окончательно решила судьбу Сасанидов — арабы были в центре Эраншахра. В следующем году пал Хамадан, и победители превратили его в базу для последующих походов на север — в Азербайджан, на юг — в Исфахан и на юго-восток — в Керман. Мусульманские армии не остановились в пустынях Центрального Ирана и продвигались далее на восток, в Хорасан. Создание Омейядского халифата и история ислама остаются за рамками нашей книги, но перемены, которые произошли в Персии после арабского завоевания, составляют часть истории древнего наследия этой страны, и мы должны рассмотреть их.

Ездигерд, подобно тому как это сделал тысячелетием раньше последний Дарий, бежал от завоевателей в Хорасан и, как и Дарий, был умерщвлен своими сторонниками. Это произошло в Мерве в 661 г. С его смертью сасанидская держава лишилась центральной власти; местные князья и наместники оказались перед лицом арабских завоевателей. В мусульманских источниках сообщается о принятии ислама многими дихканами и другими предводителями персов, но массовое обращение в ислам началось гораздо позже — в период завоевания еще не существовало причин для перехода в новую веру. Арабы вначале заключали договоры с каждым захваченным городом или округом, управлявшимися городскими старейшинами или феодальным владетелем; главным для завоевателей было не обращение в ислам, а военная добыча. Исчезновение верхушки государственной и духовной иерархии создало вакуум, заполнявшийся арабскими завоевателями очень медленно. Переход управления от персов к арабам происходил постепенно и не сопровождался поначалу большими реформами. Вместо Ктесифона официальной столицей стала Медина, затем — Дамаск, но Персия управлялась местными чиновниками, как это было при Сасанидах. Арабы сохранили некоторые институты сасанидской бюрократии, но атрибуты верховной имперской власти были уничтожены. То, что уцелело в системе государственного устройства и административного деления, стало достоянием халифата, но это произошло только при Аббасидах, через столетие после завоевания арабами Ирана. В период правления Омейядов (около 660—750 гг.) в Иране можно заметить весьма характерную особенность — упрочение авторитета местных властей и, соответственно, ослабление связей между отдельными областями. Однако со временем для персов становилась все более очевидной необходимость сотрудничества с завоевателями, это стимулировало обращение в ислам в первую очередь дихканов, которые принимали новую веру главным образом из политических соображений.

Система взимания налогов на местах и структура иранского общества оставались в основном прежними. Изменилась обстановка в городах, где завоеватели разместили свои гарнизоны, так что воины-чужеземцы влились в состав городского населения. Главные перемены произошли позднее, когда арабы начали создавать новую организацию власти на имперской основе и реформировали систему административного управления и делопроизводства. Но пока этого не произошло, писцы и местные чиновники трудились так же, как они делали это при Сасанидах, — они составляли документы и вручали собранные налоги новым правителям.

В 696 г. халиф Абд ал-Малик счел недопустимым, чтобы делопроизводство велось на греческом языке и на пехлеви.

В следующем году арабский был введен в качестве языка канцелярии повсюду, кроме Хорасана, где это произошло лишь около 741 г. Писцы не имели оснований радоваться этой реформе, но большинство из них сумело, очевидно, довольно хорошо приспособиться к новым условиям; из них и вышли люди, занимавшиеся переводами с греческого, сирийского и пехлеви на арабский.

Роль персов в истории арабской литературы и особенно в филологии и грамматике слишком хорошо известна, чтобы ее описывать еще раз. Наиболее ранние арабские грамматики были составлены персами, например Сибавейхом. Указом 741 г. предписывалось не только вести делопроизводство в Хорасане на арабском языке, но и допускать к работе в канцелярии только мусульман — еще одна мера, послужившая причиной переходов в ислам 2. Классический арабский стал lingua franca, а также языком новой религии. Персы поступали так же, как и раньше, когда они усваивали греческий и арамейский языки. Отныне тот, кто учился читать и писать, изучал арабский, а пехлеви оставался языком только зороастрийского жречества. Персы, конечно, продолжали говорить по-персидски, но многие из них владели и арабским языком. При последних Сасанидах среднеперсидский койне не только распространился по всей территории государства, но стал известен и за пределами империи, в Средней Азии и в нынешнем Афганистане. Арабские завоеватели в сношениях со своими иранскими подданными пользовались этим койне наряду с арабским языком. Мне представляется, что арабы сами способствовали продвижению персидского языка на восток, что вело к вытеснению местных языков (например, согдийского) и диалектов. В распространении персидского языка на территории Средней Азии известную роль должны были играть и беженцы из Ирана. Этот койне был, несомненно, прямым предком новоперсидского языка, о котором речь пойдет ниже.

После арабского завоевания и внедрения ислама в Иране сохранилось не только деление общества на четыре сословия (как. это известно из источников, например из «АхлаХ-и Насирй» На- сир ад-Дина Туси); структура городов также осталась в основном прежней, с отдельными кварталами христианских, иудейских и других общин. Роли, однако переменились; власть перешла к мусульманам, и зороастрийцам пришлось селиться в «гетто». Примечательно, что с приходом ислама составление и переписка пехлевийских книг и другая деятельность зороастрийского жречества проходили больше в сельских местностях, чем в городах 3. Это совпадает с общим ростом сельской автономии в Иране раннемусульманского периода, когда децентрализация стала особенно заметной.

При исламе не только продолжала действовать налоговая система сасанидского Ирана, но и прежняя сасанидская монета чеканилась арабскими наместниками халифа — появились лишь арабские надписи рядом с изображениями алтаря огня. Но и позднее, когда стали выпускаться мусульманские монеты и была установлена новая система налогов, они во многом продолжали следовать сасанидским образцам. Если можно спорить о том, являются ли слова везир («министр») и диван («канцелярия») персидскими по происхождению, то сами эти институты были — во всяком случае, при Аббасидах — сасанидскими по духу. Да и где в другом месте могли халифы найти образцы для структуры и церемониала их дворов? Арабы завоевали некоторые области Византийской империи, но в Иране они стали хозяевами всей державы, со всеми ее имперскими традициями. Соединение государства и церкви, отнюдь не отвергаемое в исламе, имело превосходный образец в сасанидской державе; развернутое изложение этой идеи содержится в новоперсидских «Книгах советов» (Андарз-наме), восходящих к сасанидским сочинениям. Перечень сасанидских влияний на всех этапах развития мусульманской культуры и цивилизации слишком длинен, чтобы можно было привести его здесь.