Гавайи Миссионеры

Ив Гонолулу решили голосовать за то, чтобы его отлу чили от церкви? спросила Иеруша.

Именно так, - подтвердил Уиппл.

А что еще они могут сделать? - пожал плечами Эбнер. - Представьте себе: христианский священник женится на языч нице! Самое настоящее блудодейство с язычницей! Мне бы очень не хотелось плыть в Гонолулу, но теперь я считаю это сво ей обязанностью, своим долгом.

Доктор Уиппл поднялся со своего места и сказал:

Надеюсь, вы извините нас, сестра Иеруша, если мы с Эб- нером пройдемся до пирса? - С этими словами он вывел при ятеля на улицу и повлек его по прекрасным улочкам Лахайны, по обеим сторонам которых росли сучковатые, с искривленны ми стволами, деревья хау и стройные пальмы.

Тебе повезло, что ты живешь здесь, - заметил доктор. - Тут самый лучший климат на всех Гавайях. Везде вода. И тот самый знаменитый вид.

Какой вид? - переспросил Эбнер.

Неужели ты не приходишь сюда каждый вечер, чтобы по любоваться лучшим пейзажем островов? - удивился Уиппл.

Я даже не предполагал.

Ты только посмотри! - восторженно воскликнул док тор, поддавшись порыву поэтического вдохновения, несмотря на то, что его уже успели утомить картины местных ландшаф тов. - Взять хотя бы вон те округлые холмы Ланаи, прямо за голубыми водами бухты на западе. Ты когда-нибудь видел бо лее спокойные, умиротворенные холмы? Их зеленые склоны - словно мягчайший бархат, расстеленный щедрой рукой само го Творца. А к северу вздымаются причудливо изрезанные горные вершины Молокаи. На юге - опять холмы Кахоолаве. Куда ни бросишь взгляд - повсюду горы, долины и синее-си нее море. Вы здесь, в Лахайне - настоящие счастливчики! Вы живете в самом средоточии красоты. Скажи-ка, а ты наблю дал, как размножаются и воспитывают детенышей киты тут у вас, в проливе?

Я не видел тут вообще никаких китов, - сухо ответил Эбнер.

Мне рассказывал один моряк, когда я ампутировал ему руку, что он видел у Лахайны с дюжину китов - взрослых с детенышами. Потом он добавил, что всю свою жизнь гарпу нил китов и считал их какими-то громадными и безликими существами, такими огромными, что океан не в состоянии со держать их в большом количестве. Однако когда у него разви лась гангрена руки, и он понял, что ему будут отнимать ее, то впервые стал наблюдать за китами. Он увидел, как отцы-киты и матери-киты самым настоящим образом играют со своими детьми-китятами! Он видел это, когда его корабль стоял на рейде в Лахайне. Он тогда еще добавил... Ну, в любом случае, гарпун ему больше уже в них не бросить.

Но Эбнер не слушал его. Он сейчас занимался тем, чего не делал еще ни разу. Он заинтересовался географическим расположением своего городка, живущего за счет пристающих к берегу китобойных судов. По правде говоря, он и раньше обращал внимание на холмы и горы, поскольку ему приходилось ходить по ним. Но никогда прежде он не замечал красоты моря и мелких островов, расположенных повсюду в этом море. Он не помнил этой темно-голубой воды, белого песка и бесконечного плавного полета величественных облаков. Теперь он начинал понимать, почему капитаны судов, да и все команды так радовалась, когда их корабли заходили в Лахайну: ведь здесь они находились в полной безопасности, и никакой шторм им был уже не страшен. Судно было надежно защищено со всех сторон, а на берегу они могли пополнить запасы пресной воды и продовольствия.

Да, виды здесь привлекательные, - согласился Эбнер.

Мне было очень неприятно услышать твою точку зрения относительно брата Хьюлетта, - начал доктор Уиппл, когда приятели нашли подходящий камень, на котором можно бы ло устроиться и отдохнуть.

Это не моя точка зрения, - поправил Джона Эбнер. - Так говорится в Библии. Он блудодействует с язычницей.

Давай не будем употреблять таких архаичных терми нов, - перебил Уиппл. - Мы имеем дело с человеком, кото рый живет в году. Конечно, он не слишком сильный па рень, и я никогда особенно его не выделял среди остальных.

Брат Джон, что ты называешь " архаичными терминами" ?

Он не блудодействовал с язычницей, брат Эбнер. Ты не возражаешь, если я перестану обращаться к тебе, каждый раз, используя слово "брат"? Эбнер, ты знаешь, а ведь этот в- раам Хьюлетт остался в Хане совершенно один с грудным младенцем на руках. И он понятия не имел, как воспитывать сына и что вообще делают с новорожденными.

Брат Джон! - взорвался Эбнер. - Прошу тебя, не оскорб ляй меня подобным языком. И, кроме того, у брата Авраама бы ло ровно столько...

И, кстати, та гавайская девушка не являлась язычницей. Она уже считалась настоящей христианкой и была его лучшей ученицей. Я знаю это все потому, что принимал у нее роды.

Она родила ребенка? - шепотом выдавил пораженный Эбнер.

Да, очень симпатичную девочку. Ее назвали Амандой, в честь моей жены.

И это произошло...

Я уже давно не считаю месяцы, Эбнер. Они женаты и счастливы. И если существует некая мораль, которая требует, чтобы одинокий человек, такой, как Авраам Хьюлетт...

Я перестаю понимать тебя, брат Джон, - воспротивил ся Хейл.

Я похоронил уже стольких людей, ампутировал такое количество ног... Многое из того, что волновало меня раньше, в Йеле, теперь уже не будоражит кровь, мой старый сосед по комнате.

Но, разумеется, ты же не позволишь такому человеку, как Авраам Хьюлетт, остаться в лоне церкви? С женой-языч ницей?

Мне бы хотелось, чтобы ты больше не употреблял это слово, Эбнер. Она вовсе не язычница. Если бы Аманда Уиппл завтра умерла, то я тоже женился бы когда-нибудь на такой же местной девушке. И я знаю, что Аманда сама бы захотела, чтобы я так поступил. Во всяком случае, она была бы уверена в том, что у детей будет добрая мать.

Другие люди могут не разделять твоего мнения, брат Джон.

Иммануил Куигли думает точно так же, и я горжусь им. Поэтому-то я и приплыл сюда, в Лахайну. Мы хотим, чтобы ты тоже присоединился к нам. Не допусти того, чтобы несча стный Хьюлетт был лишен духовного сана.

Но Господь сказал, что накажет за блудодейство с языч никами!

Больше Эбнер ничего не сказал, и вопрос на этом был закрыт. Преподобный Хейл замолчал, рассуждая про себя, что же произошло с доктором Уипплом за все то время, пока они не общались. То, что сказал доктор в следующие секунды, полностью рассеяло все сомнения Эбнера.

В последнее время я очень много раздумываю и строю всевозможные предположения, - начал Джон. - Как ты счи таешь, правильно ли мы поступили, когда ворвались в это ос тровное королевство со своими новыми идеями?

Слово Божье, - поправил Эбнер, - вовсе не новая идея.

Да, с этим я, конечно, согласен, - признал свою оплош ность Уиппл. Но если взять все то, что идет параллельно с

верой? Ты знал хотя бы о том, что, когда капитан Кук открыл эти острова, он подсчитал примерное количество местного населения, и у него получилось четыреста тысяч? Это было пятьдесят лет назад. А сколько осталось гавайцев на сегодняшний день? Менее ста тридцати тысяч. Что же произошло с ними?

К великому удивлению Уиппла, эти цифры были откровением для Эбнера. Однако он постарался не подать виду, что весьма удивлен, и поэтому, как бы между прочим, поинтересовался:

Ты уверен, что у тебя правильные данные?

Капитан Кук ручается за первую цифру, а я могу под твердить правильность второй. Эбнер, тебе приходилось ког да-нибудь наблюдать, как корь косит гавайские деревни? Нет, конечно. Пш-ш-ш-ш-ш! - Доктор зашипел, изображая огонь, пожирающий травяные стены хижины. - Да-да, при этом ис чезают целые деревни. Или вот, например. Ты заставляешь членов своей церкви носить такую же одежду, как это приня то у нас в Новой Англии?

Но у меня всего девять членов, - объяснил Эбнер.

Ты что же, хочешь сказать, что во всей Лахайне... - Доктор Уиппл не договорил. В задумчивости он бросил каме шек в воду и некоторое время разглядывал почти обнаженно го гавайца, катающегося на доске возле запретного пляжа для алии. - Например, по воскресеньям ты требуешь, чтобы вот такие мужчины одевались так же, как мы в Новой Англии?