Всемирная военная история в поучительных и занимательных примерах

В операции на реке Сомма англичане впервые применили новый вид оружия — танки. Их называли «сухопутными крейсерами» и «боевыми слонами новейшего времени». В одной из германских газет так описывался психологический эффект их появления на поле боя: «Все стояли пораженные, как будто потеряв возможность двигаться. Огромные чудовища медленно приближались к нам, гремя, прихрамывая и качаясь, но все время продвигаясь вперед. Кто-то в первой линии окопов сказал, что явился дьявол, и это слово разнеслось по окопам с огромной быстротой».

Из-за технического несовершенства и ограниченного количества танков реальный боевой эффект их применения в 1916 г. был еще невысок.

В то время, как французский генерал Фош без особого успеха наступал у реки Сомма, немецкие войска, в свою очередь, пытались прорвать бетон позиционной обороны противника в районе Вердена. За 6,5 месяцев упорных боев они продвинулись вперед лишь на 7–10 километров, понеся огромные потери. Организатор этого наступления начальник генштаба Фалькенгайн был снят со своего поста. Еще через 4 месяца линия фронта вернулась в свое первоначальное положение. Общие потери сторон в «верденской мясорубке» составили невиданную в истории цифру — около 1 млн человек убитыми и ранеными.

Английский генерал Дж. Френч

Битва на реке Сомма и «верденская мясорубка» 1916 г. выявили глубокий кризис военного искусства. «Мы снова вернулись во времена, когда две варварские орды, схватившись врукопашную, избивали друг друга до полного истребления слабейшего из противников», — писал один из французских журналистов.

Верден вернул обе стороны к сидению в окопах, растянувшихся на всю длину фронта. «После этого, — возмущалась французская пресса, — остается закрыть военные училища и доверить землекопам оборону страны».

В бесплодности двух лет войны политики и общественность, как обычно, винили военных. Главнокомандующий французской армией маршал Жоффр, которого в начале войны считали чуть ли не Наполеоном, к концу 1916 г. превратился в «Фабия Кунктатора» (Медлителя) и был отправлен в отставку.

Премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж назвал Жоффра и его британского коллегу генерала Хейга «примитивными танками», которым для решения стратегических задач «не хватало пороха, не хватало какого-то винтика в голове».

В период тяжелейших боев союзников под Верденом на две недели ранее намеченного срока перешел в наступление русский Юго-Западный фронт генерала Брусилова. Это наступление, начатое в мае 1916 г. со знаменитого «брусиловского прорыва» и продолженное до осени, дало положительные стратегические результаты. Но вот какой оказалась его настоящая цена: «Победы мая-июня были утоплены в крови июля-октября. Были перебиты 750 000 офицеров и солдат — как раз самых лучших. Превосходный личный состав юго-западных армий был выбит целиком. Болота Стохода поглотили восстановленные с таким трудом полки гвардии, с которыми лег и остальной цвет императорской пехоты — богатыри 8-го корпуса, железные полки 15-го, заамурцы, туркестанские стрелки… Заменить их было некем» (А. А. Керсновский).

В первой мировой войне Румыния долго не решалась примкнуть ни к одной из воюющих коалиций. Оценивая возможные варианты участия боярской Румынии в войне, в штабе русского верховного главнокомандования гадали:

— Если Румыния выступит на стороне Германии против нас, России потребуется около 30 дивизий, чтобы ее разгромить. Если же Румыния выступит против Германии, нам понадобится опять же 30 дивизий, чтобы спасать ее от поражения. Из чего же тут выбирать?

В 1916 г. Румыния выступила против Германии. Вскоре она оказалась перед угрозой разгрома, и для ее спасения понадобятся три русские армии.

В число военачальников немецкой армии входил кронпринц Вильгельм (сын Вильгельма II). В длительных кровопролитных боях под Верденом он проявлял хладнокровие, суровость и даже жестокость по отношению к солдатам, сочетая это с проявлениями веселого нрава. За глаза его называли «веселым палачом», «смеющимся под Верденом убийцей». В мемуарах, выпущенных после войны, он, однако, признавался в своих тяжелых переживаниях в те дни. «Моя напускная веселость, — писал кронпринц, — производила должное впечатление, а внутри меня в это время все дрожало от волнения и ужаса».

Строитель немецкого флота адмирал Тирпиц возмущался нежеланием германского руководства вести активную войну на море. «Флот, насчитывающий 40 броненосных кораблей, половину которых составляют дредноуты, и свыше 100 миноносцев, — писал германский морской министр, — ржавеет в гаванях, в то время, как Германия ведет борьбу за существование».

Не добившись развертывания «морской войны», адмирал в марте 1916 г. был вынужден оставить свой пост. «Германский народ не понял значения моря», — подвел итог своей деятельности Тирпиц.

Союзниками Германии в первой мировой войне были Австро-Венгрия, Турция и Болгария, но этот союз доставлял ей немало хлопот. Начальник немецкого генштаба Гинденбург признавался: «Самой трудной задачей для высшего командования было не проведение больших операций, а примирение различных интересов отдельных союзников».

Генерал Людендорф говорил еще резче: «Для нас было роковым, что мы были связаны с такими умирающими государствами, как Австро-Венгрия и Турция».

Наиболее крупной фигурой из военачальников-союзников германской армии был фельдмаршал Конрад фон Хетцендорф, начальник австрийского генштаба. Периодически он выступал со оригинальными смелыми инициативами, которые, однако, редко подкреплялись строгими расчетами имеющихся сил и средств. «Конрад был крупный художник, — писал А. Снесарев, русский генерал и ученый, — но рисовать ему приходилось на скверном полотне и дурными красками».

В военном союзе стран Антанты — Великобритании, Франции и России — также имелись серьезные проблемы. «Действительная слабость стратегии союзников, — писал Ллойд Джордж, — заключалась в том, что ее никогда не существовало».

«Единственной основой межсоюзной стратегии был календарь», — иронизировал он над тем, что долгое время союзники согласовывали свои действия лишь по примерным срокам и датам.

«Германский союз, — писал Лиддел Гарт, — в численном отношении был слабее, но возглавлялся одной головой (немецким генштабом), тогда как Антанта была численно сильнее, но в руководстве ею участвовало слишком много голов».

Начиная с Фалькенгайна и Людендорфа, немецкие генералы ревностно относились друг к другу, споря своим честолюбием, хотя и в рамках воинского этикета. «Если присмотреться к влиятельным личностям, к их соревнующимся честолюбиям, — писал в своем дневнике один из штабных офицеров, — то надо все время помнить, что на другой стороне — у французов, англичан и русских — это еще хуже, иначе легко выйти из равновесия».

У англичан столкновение честолюбий и характеров проявлялось, начиная с высших руководителей государства и армии. Премьер-министр Ллойд Джордж имел постоянные трения с начальником генштаба Робертсоном и командующим британскими войсками во Франции Хейгом. «Оба — люди с ненормально упрямым характером», — сетовал премьер-министр. Добившись смещения Робертсона, он продолжал ссориться с генералом Хейгом. О столкновении характеров Ллойд Джорджа и Хейга Лиддел Гарт писал так: «Один — легкомысленный уэльсец, другой — упрямый и молчаливый шотландец».