Заговор генералов

Ах как легко было измываться над ними - брошенными на каторга, в тюрьмы, загнанными в лодполье, исторгнутыми в эмиграцию, - измываться в общедоступной печати всем оборонцам, от черных "национал-шовинистов" пуришкевичей до розовых "социал-патриотов" меньшевиков типа думского Чхеидзе! И как трудно было в тех условиях объяснять, что большевики ратуют не за отдачу в германский полон российского народа, а за свержение всех империалистических правительств - и русского, и германского, и английского, и французского, - выступают за то, чтобы общими усилиями солдат, пролетариев и крестьян была прекращена всемирная бойня.

Но вот рухнула династия Романовых, есть хоть и Временное, а правительство, есть Советы рабочих и солдатских депутатов. Как же теперь относиться к войне? Все, кто прежде были оборонцами, ими и остались. Только к вчерашнему призыву: "Война до победного конца!" - они добавили: "В защиту свободы!" Вчерашние просто "оборонцы" сделались "оборонцами революционными". И все они в борьбе против большевиков использовали эту больно цепляющую за живое идею защиты родной земли.

Солдаты, те же крестьяне и рабочие, хотя в глубине души понимали, что гусь свинье не товарищ: во Временном правительстве министрами стали буржуи и помещики, князья да фабриканты, - но в слепом своем легковерии думали, что нынче все в России окрасилось в алый цвет революции. Неграмотные, не искушенные в политике, они любое пышнословное обещание принимали за чистую монету, верили, что Временное правительство действительно осуществит их сокровенные чаяния. Меньшевики же и эсеры в Совдепах лишь укрепляли эту их наивную веру. И с новой силой расцвело оборончество.

Как раз в тот день, когда Антон возвратился на батарею, Временное правительство выступило с обращением к населению России - заявило, что "приложит все силы к обеспечению нашей армии всем необходимым, для того чтобы довести войну до победного конца", - и призвало "защитить от германского императора свободное отечество". Мол, война отныне ведется не за Босфор и Дарданеллы, а во имя завоеваний революции. Рубеж между большевиками-интернационалистами и всеми прочими ура-патриотами обозначился еще непримиримей. Многие миллионы людей доверчиво поддались оборончеству. Они ненавидели войну, но верили, что путь к окончанию ее лежит только через победу. В этой борьбе у большевиков было единственное оружие - сила убеждения. Терпеливо, настойчиво объяснять заблуждающимся истинное положение вещей, действительный характер войны и те цели, которые преследует в ней буржуазия. Но сколько нужно было терпения и выдержки! Как нужны были точные ориентиры!..

На батарее, получив очередной номер "Правды", Антон припал к шершавому листу: "Приезд Н. Ленина" [Н. Ленин - псевдоним В. И. Ленина в тот период].

"3 апреля, днем, в Петрограде разнеслась весть о том, что вечером с поездом Финляндской железной дороги должен приехать вождь революционной части РСДРП т.. Ленин.

Газет в этот день не было, заводы не работали, но тем не менее радостная для всего революционного российского пролетариата весть проникла во все районы. Рабочие стали готовиться к грандиозной встрече того, кто более десяти лет принужден был жить вдали от России, в тяжелой эмигрантской атмосфере, но чей голос громко звучал, несмотря ни на какие царские рогатки, и вел за собой революционный пролетариат. Лозунги, брошенные им в рабочую массу, нашли свое подтверждение в той революции, которая вернула его на родину..."

Путко читал, сидя на осыпающемся бруствере. В этот момент заговорила германская батарея. Разрывы шрапнелей ватно закладывали уши.

"...На улице, стоя на броневом автомобиле, т. Ленин приветствовал революционный русский пролетариат и революционную русскую армию, сумевших не только Россию освободить от царского деспотизма, но и положить начало социальной революции в международном масштабе... Вся толпа массою пошла за мотором до дворца Кшесинской, где митинг и продолжался. В речах всех ораторов отмечалась надежда и уверенность в том, что вождь революционной с.-д., который ни при каких мрачных условиях не сходил со своей революционной позиции, поведет теперь русский пролетариат смело и твердо по пути дальнейших завоеваний, вплоть до социальной революции..."

Но оборонцы тут же не приминули поднять оглушительный шум: "Ленин приехал в блиндированном вагоне! Через вражескую страну! Что это значит? Пошевели-ка мозгой!.." Точно оговоренные условия проезда, заявления социалистов-интернационалистов европейских стран, приветствовавших этот отважный шаг, - их можно на газетных страницах опустить, в речах извратить. "Пошевели-ка мозгой, с какой стати Вильгельму было разрешать проезд через Германию большевистскому вождю?.. Кумекаешь, брат-солдат?.."

Пришел Петр Кастрюлин: "Нутром чувствую - брехуны, правда наша! А как объяснить?.." Выручила та же "Правда" с Апрельскими тезисами Владимира Ильича: большевики и в новых условиях должны добиваться установления демократического мира без аннексий и контрибуций. Революция в России не изменила империалистический, захватнический характер войны, которая и при новом правительстве, безусловно, остается со стороны России грабительской. Недопустимы ни малейшие уступки "революционному оборончеству": "Своеобразие текущего момента в России состоит в переходе от первого этапа революции, давшего власть буржуазии в силу недостаточной сознательности и организованности пролетариата, - ко второму ее этапу, который должен дать власть в руки пролетариата и беднейших слоев крестьянства..." И как вывод: "Никакой поддержки Временному правительству!", "Вся власть Советам!" Вот нужные лозунги. Вот точно намеченный курс.

Вскоре стала выходить "Солдатская правда". А следом за нею, уже в их Двенадцатой армии, - "Окопная правда".

Они двинули ленинские лозунги в солдатскую гущу. Начались выборы комитетов. Батарейцы послали в дивизионный комитет и фейерверкера Кастрюлина, и его, Антона. Потом выбирали корпусной комитет. И снова солдаты назвали: Путко. Он даже удивился: откуда знают в других частях? Петр сказал: "Земля, она слухом полнится. Ты - нам, мы - другим. Теперь за нами ого сколько "сереньких" идет!.."