Заговор генералов

Однажды, уже в мае, Антона вызвали с батареи в Ригу, на заседание Коморсева [Коморсев - Комитет объединенных организаций Северного фронта]. У дома, где размещался комитет, Путко увидел вроде бы знакомого офицера: светлые брови над переносьем завязаны в узелок, погоны подпоручика.

- Не узнаешь, Антон-Дантон? Зазнался?

Конечно же это был Василий. Но бритобородого, в мундире, его и впрямь трудно было узнать. Только глаза и брови прежние. Да когда снял фуражку запорожский оселедец на залысине.

- К нам, в строй? - с радостью пожал руку Путко.

- Временно прикомандирован к Коморсеву. После заседания задержись. Как говорят у нас в Одессе: будем иметь разговор.

От Василия Антон узнал, что Временное правительство приняло решение о летнем наступлении. Хотя большевики - депутаты Питерского Совдепа выступили против, Исполком поддержал министров. Одобрил решение о наступлении и первый съезд Советов.

- Если наступление окажется успешным, оно послужит укреплению Временного правительства. Если же оно провалится, правительство свалит вину на нас и даже на эсеро-меньшевистские Советы.

- Если судить по тому, как подготовлена к наступлению армия, скорей всего, возможен второй вариант, - отозвался Путко. - Сужу по состоянию артиллерии: парк не обновлялся и не ремонтировался с начала войны. Снарядов - на полдня работы. Минометов - пять штук на весь корпус.

- То-то и оно. Правительство умышленно делает расчет на поражение, чтобы задушить революцию.

- Когда солдат на своей шкуре испытает - поймет... Русский человек, сам знаешь, задним умом крепок. Но сколько это будет стоить крови! - с горечью проговорил Антон.

- Только собственный опыт сможет убедить солдат в нашей правоте, сказал Василий. - Сейчас "революционное оборончество" захлестнуло всех. И здесь, в Коморсе-ве, в Искоборсеве [Искоборсев - Исполком областной организации Северного фронта], в армейских комитетах по всем фронтам засилие меньшевиков и эсеров. Нам особенно важно иметь надежных товарищей в армейских комитетах.

Василий рассказал, что при ЦК партии ныне создана Военная организация - "военка". Он сам - один из членов ее, одновременно продолжает быть и членом Питерского Совдепа.

- Здесь, на Севфронте, я официально как представитель Совдепа. А по существу... - Он хитро подмигнул. - Ну, Антон-Дантон, будем держать связь!..

Через товарищей-партийцев связь они установили. Но повидаться больше не довелось.

Восемнадцатого июня началось наступление. Первыми на штурм вражеских заграждений были брошены войска Юго-Западного фронта. Затем дивизии других фронтов. Северный пришел в движение последним, по лишь Пятая армия, а их Двенадцатая должна была действовать как вспомогательная.

Тем временем в Питере произошли события, которые изменили всю обстановку как в тылу, так и на фронте. К началу июля уже стало окончательно ясно, что разрекламированное наступление с треском провалилось: добившись незначительных успехов в первый момент, войска Юго-Западного фронта остановились, а затем обратились в беспорядочное бегство. Как и ожидали большевики, Ставка и Временное правительство обвинили в поражении Советы и ленинцев. 3 июля на улицы Питера выплеснулась стихийная демонстрация солдат и рабочих. Против демонстрантов были брошены юнкера и казаки, вызваны с Северного фронта карательные части. Петроград объявлен на военном положении. Разгромлена редакция "Правды". Начались повальные аресты большевиков, разоружение рабочих, расформирование частей гарнизона, участвовавших в демонстрации. Временное правительство отдало приказ об аресте Ленина. ВЦИК объявил Временное правительство "правительством спасения революции" и передал ему всю полноту власти. Министры утвердили законы о введении на фронте смертной казни и военно-полевых судов.

Понеслось, покатилось... После июльских событий и военное командование, и комитетчики, и комиссары правительства, направленные в части, - все набросились на большевиков. Вдесятеро яростней, чем в апреле: "Пораженцы! Германские шпионы! Продали Россию за немецкие марки!.." Аресты. Слухи о расстрелах без суда. Пахнуло шестым годом, "столыпинскими галстуками".

Антон, его товарищи-солдаты в батарейной ячейке мучились в безвестности: как там, в Питере? что с Лениным?..

Но вот пробрался на батарею листок "Рабочий и солдат". Под заголовком: "No 1. 23 июля 1917 г.". А над заголовком - их родное: "Российская Социал-Демократическая рабочая партия. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!"

Сбились в землянке. Отсвет коптилки скользит по листку.

- "Рабочий и солдат" выходит в тяжелые для нашей партии дни, в дни, когда наши организации подвергаются разгрому, газеты наши закрываются, наши вожди шельмуются предателями, изменниками и провокаторами, члены нашей партии преследуются, избиваются и даже убиваются..."

Кто-то тяжко вздохнул в темноте.

- "...Каждое наше "поражение" превращается в нашу победу, - громче стал читать Антон, - каждая победа наших противников - в их поражение. Так было всегда, так будет и теперь!"

- Так это же "Правда"! - взял листок, повертел его в ладонях-лопатах Петр. - Тот же голос.

- Конечно, - кивнул Путко. - И в двенадцатом, когда она только начала выходить, ей все время приходилось менять название: то "Рабочая правда", то "Путь правды". Нечему тут удивляться.

Но, получив третий номер "Рабочего и солдата", сам поразился, прочитав набранное сразу же под заголовком объявление:

"Товарищей делегатов, приезжающих на Всероссийский съезд Р.С.-Д.Р.П., назначенный на 25 июля в Петрограде, просим явиться за мандатами по следующим адресам:

1. Таврический дворец. Центральный Исполнительный Комитет, фракция большевиков, секретарь Благонравов.

2. Выборгская сторона, Болын. Сампсониевский проспект, д. No 62, Районный Комитет Р.С.-Д.Р.П.

Организационное бюро".

В такое время - и съезд!.. Ни единого из следующих номеров газеты раздобыть не удалось. Тем больше его мучило нетерпение: что же там, в Питере? Состоялся ли съезд?..

И тут - приказ о делегировании на московское совещание.