Авантюристы Просвещения: «Те, кто поправляет фортуну»

Два рычага, по мнению Билиштейна, призваны перевернуть мир: личная заинтересованность и политическая навигация. Общее процветание начинается с индивидуального, необходимо заинтересовать людей, открыть перед каждым дорогу к почестям и богатству (та же формула, что у Бернардена, восходящая, видимо, к Монтескье). Гражданин посвятит себя служению обществу, если он будет наслаждаться свободой, основой всех преобразований, и всеобщим миром.

Билиштейн одобрительно отзывается о плане европейского мира, разработанном Генрихом IV и министром Сюлли, о его модификациях, предложенных аббатом де Сен-Пьером и Руссо. По его мнению, в балансе европейской политики Франция может быть сильной только за счет ослабления Англии.

Чтобы обеспечить процветание, развитие транспорта, экономики и торговли, Билиштейн хочет преобразовать Европу на манер Голландии, страны его предков. Основу экономического, а в будущем политического и военного союза создаст международная система каналов, которая соединит земли Лотарингии, Франции, Германии и Австрии, свяжет воедино пространство между Атлантическим океаном, Средиземным и Черным морями. Многочисленные транспортные артерии консолидируют государства, дадут толчок развитию промышленности и торговли, причем не только континентальной, но также и внешней, с Африкой и Левантом. Они позволят быстро перебрасывать войска, рядом с каналами возникнут новые города.

Разумеется, когда Билиштейн предлагает проект, он дает полное описание страны (Лотарингии, герцогства Клевского и т. д.): оценка географического положения, политическая ситуация, людские ресурсы, состояние финансов и армии, развитие сельского хозяйства и ремесел, потребление предметов роскоши. Но наибольшее внимание он уделяет торговле, способам распознавать истинное богатство страны и расчетам будущего процветания [478]. Система Билиштейна основана на достаточно авторитетной в XVIII в. точке зрения, которую, в частности, разделял Кондильяк; согласно ей, богатство зависит в первую очередь от скорости оборота средств и товаров, от обмена, а не производства. Потому во Франции под руководством Д. Ш. Трюдена, директора департамента мостов и дорог, а затем его сына Ж. Ш. Ф. Трюдена де Монтиньи активно строят широкие дороги (к 1782 г. проложили около 6000 лье новых дорог), отлаживают регулярное сообщение между городами с помощью дилижансов и речных судов. Скорость движения увеличивается в два-три раза (в карете проезжали сорок километров в день, в дилижансе — сто). Продолжается строительство каналов, правда, не столь интенсивное, как предлагал Билиштейн [479]. Если сравнить современные планы европейских водных путей, мы обнаружим, что все его замыслы были осуществлены в основном в XIX в. (правда, каналы были построены не всегда в тех местах, где он предлагал) [480]. Бернардену де Сен-Пьеру, прокладывавшему водный путь из Петербурга в Индию, повезло меньше. О навигации и торговле как средстве соединения людей размышлял в те же годы шевалье д’Эон («Общий мемуар о российской торговле» [1766], «Наблюдения над торговлей и навигацией в целом») [481].

В июне 1764 г. Билиштейн, проживающий в герцогстве Клевском, напоминает Фридриху II о посланных зимой сочинениях. В июле он направляет королю доработанный план, после того как муниципальные советники обследовали местность. Лотарингец просит принять его на службу и поручить ему прокладку Канала Фридриха Великого, который должен связать Маас с Рейном. Вторая очередь соединит Рейн с Липпе и Эмсом. Далее канал протянется до Везера, потом к Эльбе и Одеру, объединив тем самым всю Германию. Барон предлагает также возвести города Фридрихсштадт и Фридрихсбург, обещает, что строительство канала обойдется в двести тысяч гульденов, а даст ежегодный доход в сто тысяч.

В ту пору Билиштейн во второй раз встречается с Казановой, жившим в Берлине с июля по сентябрь 1764 г. и так же тщетно искавшим теплого места при прусском дворе. Год спустя в Петербурге барон рассказал венецианцу, что предложил королю прорыть канал на Маасе, который, в противовес тому, что он предлагал раньше Голландии, дал бы все преимущества Пруссии, но Фридрих II, поразмыслив полгода, отказался, дабы не ссориться с Генеральными штатами [482]. Г. Л. Николаи утверждает, что эксперты дали отрицательное заключение, назвав план химерой. К одному из писем к Казанове Билиштейн приложил экземпляр «Альтонской газеты» (Gazette d’Altona), где был напечатан королевский ответ [483]. Но теперь лотарингцу надо было искать новое поле деятельности.

Ничего не зная об этом, Ф. М. Гримм в «Литературной корреспонденции» от 15 апреля 1764 г. предсказал судьбу Билиштейна. Рецензируя его книгу «Опыт лотарингской навигации», он в шутку написал, что автор, предлагающий решительную переделку мира, «должен присоседиться к трудам Петра I, соединить через центр Российской империи Черное море с Балтийским, а оттуда воротиться в Парижский госпиталь» [484]. В первый раз, пусть не впрямую, барон назван безумцем.

В Берлине Билиштейн сводит знакомство с русским послом В. С. Долгоруким, приятелем Бернардена де Сен-Пьера, и с канцлером, графом М. И. Воронцовым, возвращавшимся на родину после путешествия по Европе — двухлетней почетной ссылки. Барон изложил ему свои идеи, вручил книги и рукописи для ознакомления и передачи императрице. Из них, как он считает, особый интерес представляли до нас не дошедшие «Политические и военные путешествия» и «Исследование страны» («Voyages politiques et militaires», «Reconnaissance intérieure d’un pays»), которые могли бы быть применены к России. Книги — визитные карточки произвели должное впечатление, подтвердили репутацию европейской знаменитости и придали основательность блестящим замыслам. 7 января 1765 г. Билиштейн отправляет в Петербург мемуар и письмо к Екатерине II, где просится на русскую службу: «Мои познания в области политической навигации и каналов, надеюсь, позволят мне возглавить работы по соединению морей или рек, для которого обширная империя российская предоставляет такие возможности» [485]. Не дожидаясь официального ответа, Билиштейн решается ехать, рискуя все испортить [486]. К счастью, императрица по письменной рекомендации канцлера соизволила приказать принять лотарингца в службу и велела князю Долгорукому дать ему денег на дорогу. М. И. Воронцов пишет о том проездом из Либавы 4 (15) февраля 1765 г. своему племяннику А. Р. Воронцову, послу в Лондоне, будущему президенту Коммерц-коллегии и канцлеру, надеясь, что тот знает барона «по репутации его сочинений», и присовокупляет: «Оный Билистейн дворянин из Лотарингии и весьма в статских и политических делах искусен, и мы можем его с пользою во многих делах употреблять» [487].

В Петербурге Билиштейн благосклонно принят императрицей и с ее дозволения 17 (28) мая 1765 г. представляет условия, на которых хотел бы служить: должность советника коммерции, по рангу равную полковничьей, и жалованье в две тысячи рублей, оплаченные командировки, деньги на обустройство, а в случае его смерти пенсион в тысячу рублей жене-англичанке Анне Хигинс и детям, буде они родятся [488]. Екатерина II накладывает положительную резолюцию и «Санктпетербургские ведомости» сообщают 19 (30) августа 1765 г. (№ 66): «Перед недавним временем Ее Императорское Величество прибывшего сюда господина барона Билистена для превосходного его знания во многих делах, всемилостивейше пожаловать соизволила советником коммерц-коллегии с пожалованием в год по 2000 рублей» [489].