Zealot. Иисус: биография фанатика

Описание голода, поразившего Иерусалим во время осады Тита, см. Иудейскую войну Иосифа Флавия (5. 427–571, 6. 271–276). Флавий, писавший свою историю войны для того самого человека, который в ней победил, рассказывает о том, как Тит отчаянно пытался удержать своих людей от бессмысленной жестокости и от разрушения Храма. Это явный вздор. Флавий просто пытался угодить своим римским читателям. Также он оценивает число иудеев, умерших в Иерусалиме, в один миллион, что является несомненным преувеличением.

Подробный анализ соотношения стоимости различных монет в Палестине I века см. в великолепной работе Фредрика Уильяма Мэддена (Fredric William Madden, History of Jewish Coinage and of Money in the Old and New Testament (London: Bernard Quaritch, 1864). Автор отмечает, что, по Флавию, один шекель равнялся четырем аттическим драхмам, следовательно, две драхмы составляли полшекеля (с. 238). См. также J. Liver, «The Half-Shekel Offering in Biblical and Post-Biblical Literature», Harvard Theological Review LVI.3 (1963), 173–98.

Некоторые ученые утверждают (весьма неубедительно), что в отношении римлян к иудеям не произошло никаких ощутимых изменений; см., например, Eric S. Gruen, «Roman Perspectives on the Jews in the age of the Great Revolt», First Jewish Revolt, 27–42. Что касается демонстрации Торы во время триумфа, никто не сказал об этом лучше, чем Мартин Гудман (Martin Goodman) в своей книге Rome and Jerusalem: «Нельзя было более явно показать, что победа праздновалась не над Иудеей, а над иудаизмом» (с. 453). Подробнее об иудаизме в период после разрушения Храма см. Michael S. Berger, «Rabbinic Pacification of Second-Century Jewish Nationalism», Belief and Bloodshed, ed. James K. Wellman, Jr. (Lanham, Md.: Rowman and Littlefield, 2007), 48.

Необходимо отметить, что в самых ранних из имеющихся у нас рукописей Евангелия от Марка первая строка кончается словами «Иисуса Христа». Слова «Сына Божия» были добавлены в более поздней редакции. Не стоит недооценивать значение того факта, что евангелия писались на греческом языке. Следует принять во внимание, что из всех иудейских документов, переживших разрушение Храма, самые близкие по времени, тематике и сюжетам к Новому Завету тексты — кумранские рукописи, или свитки Мертвого моря — написаны на древнееврейском и арамейском языках.

Рассказ о триумфальном въезде Иисуса в Иерусалим и очищении Храма можно найти в Мф. 21. 1–22, Мк. 11. 1–19, Лк. 19. 29–48 и Ин. 2. 13–25. Отметим, что Евангелие от Иоанна помещает это событие в начало служения Иисуса, в то время как синоптические евангелия — в конец. То, что въезд Иисуса в Иерусалим раскрывает его претензии на царство, совершенно ясно. Вспомним Соломона, который приезжает верхом на муле, чтобы стать царем (3 Цар. 1. 32–40), а также Авессалома, когда он пытается отобрать трон у своего отца Давида (2 Цар. 19. 26). По мнению Дэвида Кэтчпоула (David Catchpole), вход Иисуса в Иерусалим идеально вписывается в группу сюжетов, повествующих от «торжественном входе в город героического персонажа, который до этого одержал победу». Исследователь отмечает, что прецедентами для этой «стандартной модели триумфального входа» были не только соответствующие действия израильских царей (см., например, 3 Цар. 1. 32–40), но и въезд в Иерусалим Александра Македонского, Симона Маккавея, Марка Агриппы и так далее (см. David R. Catchpole, «The ‘Triumphal’ Entry», Jesus and the Politics of His Day, ed. Ernst Bammel and C. F. D. Moule (New York: Cambridge University Press, 1984), 319–334).

Говоря о «вертепе разбойников», Иисус произносит слово lestai вместо более распространенного kleptai, то есть «воры» (см. Мк. 11. 17). Хотя может показаться, что в данном случае Иисус не использует этот термин в его политическом смысле («разбойник» как человек с убеждениями зелота), некоторые ученые считают, что он намеренно указывает именно на таких «разбойников». Действительно, некоторые видят связь между очищением Храма Иисусом и мятежом Вараввы, который случился примерно в это же время (см. Мк. 15. 7). Их аргументы звучат примерно так: поскольку имя Варавва всегда упоминается с эпитетом lestai, то это слово в устах Иисуса указывает на убийство, которое произошло рядом с Храмом во время разбойничьего мятежа под его предводительством. Поэтому лучшим переводом указанных слов Иисуса будет не «вертеп воров», а скорее «пещера разбойников», то есть «оплот зелотов», и, значит, они относятся к мятежу Вараввы. См. George Wesley Buchanan, «Mark 11:15–19: Brigands in the Temple», Hebrew Union College Annual 30 (1959): 169–77. Это утверждение, безусловно, звучит интригующе, но есть гораздо более простое объяснение того, что Иисус в данном отрывке использует слово lestai вместо kleptai. Евангелист, вероятно, цитирует слова пророка Иеремии (7. 11) в Септуагинте (то есть в греческом переводе): «Не соделался ли вертепом разбойников в глазах ваших дом сей, над которым наречено имя Мое? Вот, Я видел это, говорит Господь». Этот перевод использует выражение spaylayon laystoun в значении «гнездо воров», а Септуагинта была написана задолго до того, как слово lestai стало обозначать «разбойников» — на самом деле, задолго до того, как подобное явление вообще появилось в Иудее или Галилее. В данном случае слово lestai было выбрано для передачи древнееврейского слова paritsim, которое редко встречается в древнееврейской Библии — как максимум, два раза во всем тексте. Слово paritsim может означать что-то наподобие «жестоких людей», хотя в книге Иезекииля (7. 22), где тоже использовано древнееврейское paritsim, Септуагинта переводит его греческим afulaktos, «незащищенные». Суть состоит в том, что древнееврейское paritsim явно представляло трудность для переводчиков Септуагинты, и любая попытка ограничить смысл древнееврейских или греческих слов одним значением или слишком узким семантическим рядом приводит, по меньшей мере, к значительным сложностям. Таким образом, вероятнее всего, что в данном случае Иисус, произнося слово lestai, не имеет в виду ничего более сложного, чем «воры». В конце концов, именно так он относился к торговцам и менялам в Храме.

О запутанной сети отношений, связывавших храмовые власти с Римом, и о том, что нападение на одну из сторон будет воспринято как нападение на другую, прекрасно написал С. Брэндон (S. G. F. Brandon, Jesus and the Zealots (Cambridge: Manchester University Press, 1967), p. 9). Брэндон также верно отмечает, что римляне не смогли бы проигнорировать инцидент в Храме, поскольку римский гарнизон в крепости Антония осуществлял надзор за его дворами. Противоположную точку зрения см. в работе Cecil Roth, «The Cleansing of the Temple and Zechariah XIV.21», Novum Testamentum 4 (1960): 174–81. Ее автор, судя по всему, отрицает какую-либо националистическую или «ревнительскую» подоплеку во въезде Иисуса в Иерусалим или событиях в Храме, которые он интерпретирует в «духовном и неполитическом смысле», утверждая, что главной заботой Иисуса было очищение Храма от «торговых операций». Другие ученые развивают эту идею дальше и утверждают, что «очистительный» инцидент вообще никогда не имел места, по меньшей мере, в том виде, как его описывают евангелисты, поскольку он явно противоречит идее мира, которую проповедовал Иисус. См. Burton Mack, A Myth of Innocence: Mark and Christian Origins (Philadelphia: Fortress Press, 1988). Похоже, перед нами снова классический случай того, как ученые отказываются признавать очевидную реальность, которая не вписывается в их предвзятую христологическую концепцию личности и роли Иисуса. Тезис Мака умело опровергнут Крейгом Эвансом, который показал не только то, что события в Храме можно возвести к реальной биографии Иисуса, но и то, что их нельзя было трактовать иначе, кроме как действия с глубоким политическим смыслом. См. Evans, Jesus and His Contemporaries (Leiden, Netherlands: Brill, 1995), 301–318. Однако в том, что касается пророчества Иисуса о разрушении Храма, мнение Эванса расходится с моим. Он не только считает, что эти слова могли быть действительно сказаны Иисусом, в то время как я вижу в них изобретение евангелистов — он полагает, что они могли стать главным фактором, побудившим первосвященника принять меры против Иисуса. См. Craig Evans, «Jesus and Predictions of the Destruction of the Herodian Temple in the Pseudepigrapha, Qumran Scrolls, and Related Texts», Journal for the Study of the Pseudepigrapha 10 (1992): 89–147.