Немцы Армавира (СИ)

Фото 32 . Ул. Лермонтовская, 118

Фото 33. Ул. Халтурина, 43.

Бровка тротуара, похожего на те, что изображены выше, угадывается на фотографии дома по ул. Тургеневской, 34, сделанном в 1929 г. (фото 29). Напомним, что это дом до 1919 г. принадлежал Гейнриху Лейману

В целом район к югу от железной дороги и к западу от ул. Александровской (совр. Ефремова) оставлял впечатление глухой окраины. Не случайно, что здесь появилась улица именно с таким названием - "Глухая" (совр. Первомайская). Причём, чем далее от ул. Шереметьевской, на которой располагались, так сказать, два очага цивилизации в виде Довжиковой больницы и Александровского сада, тем более неустроенными и пустынными были улицы и кварталы.

Вплоть до конца 1920-х гг. в этом районе Армавира не было электричества, и с наступлением ночи улицы и переулки "южного немецкого района" погружались в темноту. Сегодняшнему городскому жителю трудно представить себе насколько непроглядной может быть ночь, чернильную темень которой не нарушает желтоватый свет на фасаде частного дома или, тем более, голубоватый конус света от уличного фонаря. Если в таком месте путника застигнет безлунная ночь, то ему не будет видно даже собственных ботинок. Именно про такие ночи говорят: "хоть глаз выколи". На большинстве улиц интересующего нас района до сих пор нет внешнего сетевого освещения. Что же тогда говорить о начале прошлого века? В те времена не стоило задерживаться допоздна и в одиночку пробираться домой, ориентируясь лишь на слабые отблески лучин, свечей или керосиновых ламп, проглядывавших кое-где через щели в закрытых ставнях, тем более, что район неспроста пользовался дурной славой.

В сторону от ул. Александровской, вплоть до ул. Маламинской (совр. Луначарского) на юге и до ул. Степной (совр. Свердлова) на востоке раскинулась Лесная площадь. В последующем она называлась Александровской площадью и ещё позже - площадью Труда. В начале ХХ в. это была огромная по своим размерам пустошь. Сегодня на её месте находится городской стадион, предприятие "Озеленитель", Зооветеринарный техникум, два сквера и один жилой квартал, структура которого явственно свидетельствует о его постепенной и поэтапной застройке уже в советские времена. Надо думать, что эта "площадь" в своё время должна была создавать у жителей близлежащих кварталов (в том числе и немцев) ощущение собственной заброшенности. Здесь Армавир по своей сути ещё очень долго оставался селом, несмотря ни на какие изменения официального статуса.

Жизнь в "южном немецком районе" была нелегка. Чего стоило одно отсутствие водопровода. Нам не известно ни одного действующего или заброшенного колодца в этом районе. Учитывая специфику армавирского ландшафта, с большой долей уверенности можно сказать, что их здесь и не было. Вода залегает близко от поверхности в северной - прикубанской части Армавира. На юг от реки рельеф неизменно идёт на подъём, и залегание почвенных вод в изучаемом районе должно быть слишком глубоким для рытья колодцев. О почти полном отсутствии здесь водопровода в досоветский и межвоенный период мы уже упоминали. Надо полагать, что вода добывалась здесь двумя основными способами: собиралась после дождя и покупалась у водовозов. Снабжение населения водой было в Армавире достаточно распространённым способом заработка. Известно, например, что до революции им активно промышляли персы. Это был один из характерных примеров профессиональной избирательности представителями одной из этнических групп жителей Армавира. Ещё одним выходом из положения могло быть бурение артезианских скважин. Из устных источников известно, что такие скважины были, но неизвестно где именно. Во всяком случае, технические возможности начала ХХ века вполне позволяли осуществить такого рода бурение.

Канализация отсутствовала в "южном немецком районе" не только в дореволюционный период, но и в 1920 - 1930-е гг. Использованную воду и помои нередко выливали прямо на улицу. Впрочем, надо сказать, что расходовали воду люди тех лет и подобных условий повседневной жизни гораздо скромнее современных армавирцев. Одним из факторов этой вынужденной экономии было всё то же отсутствие канализации, а стало быть, и благоустроенных туалетов. Последние устраивались во дворе прямо над выгребными ямами. По заполнении ям нечистотами, их вычищали т.н. золотари. Однако, нередко, эти ямы просто присыпались землёй, а уборная переносилась в другое место. Иногда едва прикрытые грунтом ямы с нечистотами огораживали, или каким-то иным способом перекрывали подход к ним для детей и животных, а дальше время делало своё дело.

Повседневная жизнь была довольно тяжелой. Забота о домашнем хозяйстве и детях лежала, главным образом, на женщинах. У нас нет точных сведений о трудовой занятости немок вне дома в дореволюционный период. Впрочем, если учесть то обстоятельство, что многие немцы, переехав в Армавир, сохраняли сельский образ жизни и деятельности, то будет трудно отделить помощь женщин определённой семьи мужчинам той же семьи в производстве и вне его. Так, согласно материалам переписи 1897 г. 18% немцев Армавира занимались земледелием. Это величина, которую следует признать минимальной, поскольку 16% немцев, занятых извозным промыслом, неизбежно полностью или частично сталкивались с сельским трудом, равно как и 4% тех, кто занимался табаком и изделиями из него. Тем не менее, даже в конце XIX в., при самых смелых обобщениях в отношении тех, кто жил от сельского хозяйства, можно сказать, что свыше 60% немецкого населения Армавира не были связаны с ним напрямую.

Очевидно, что уделом многих немецких женщин был известный принцип трёх "К": Kinder, Küche, Kirche (дети, кухня, церковь). Упоминание этой триады женского земного удела, воспринимается всегда как некая унижающая их система обстоятельств, как ограниченность и едва ли не убожество их существования. До известной степени это так. Однако если вспомнить об уровне грамотности немок, о чём мы писали выше, и сопоставить его с грамотностью женщин других этнокультурных групп жителей Армавира, то мы увидим, что тёмными и забитыми их было никак не назвать. Неизбежность трудных бытовых условий формировала определённый уклад жизни. Представьте себе, что исчезли все современные удобства: нет водопровода, а стало быть, и горячей воды, нет газа и современных плит, нет электричества и бытовых приборов (чего стоит только отсутствие стиральных машин), нет системы дошкольных учреждений, где можно было бы оставить детей на время работы родителей, нет доступных заведений общепита, нет обилия готовых или почти готовых продуктов питания. В таких условиях кто-то должен был восполнять их отсутствие своим физическим трудом. И это были женщины.

Развитие городской социально-бытовой инфраструктуры пошло более быстрыми темпами в советский период, и это отразилось на уровне трудовой занятости женщин вне дома. Иначе говоря, женщины пошли на работу. Мы провели анализ занятости немок на производстве по составу семейных пар в 1920 и 1930-е гг. на основе актов записи о браке армавирского отдела ЗАГС (Приложение 7).

Получилась следующая картина.

В парах, где оба супруга были немцами, в первой половине 1920-х гг. работали 42,9% женщин, в парах, где немки выходили замуж за мужчин другой этнической группы, они работали в 35,6% случаев.

Во второй половине 1920 - начале 1930-х гг. в немецких парах зафиксировано 32,7% работающих женщин, а в смешанных браках немок с русскими мужчинами работали 16% женщин.

В первой половине 1930-х гг. в парах немец/немка женщины трудились в 38,9% случаев, в парах русский/немка работающих женщин было св. 70%.

Во второй половине 1930 - начале 1940-х гг. в чисто немецких парах женщины работали в 60% случаев, а в парах немок и русских - в 58%.

Для сравнения мы проанализировали также и те пары, где мужчины немцы женились на русских. В таких парах женщины работали: 1922-1926 гг. - 40,5%; 1927-1931 гг. - 34,9%; в 1932-1936 гг. - 70,6%; в 1937-1941 гг. - 59%.