Сталин. История и личность

■ 1-5-Г! М;с;;

, н-'.- ' ’ ■ "Т.Ш

Народный комиссар

На другой день после взятия большевиками власти, Ленин, формируя правительство, должно быть, уже имел в виду включить Сталина в состав Совета Народных Комиссаров в качестве ответственного за дела национальных меньшинств. В списке примерно из дюжины имен значился «председатель по делам национальностей — И.В. Джугашвили (Сталин)». Четырьмя строчками выше стоял нарком иностранных дел «ЛД Бронштейн (Троцкий)», а первым — «председатель Совета — Владимир Ульянов (Ленин)».

Новое необычное учреждение, которым Сталину предстояло руководить, поначалу было задумано скорее как специальная комиссия, а не комиссариат¹. Однако в конце концов сформировали народный комиссариат по делам национальностей (наркомнац), и Сталин получил куда более громкий титул народного комиссара, которым пришедшие к власти большевики стремились подчеркнуть собственное отличие от министров буржуазных правительств. Но на первых порах никакого учреждения как такового не существовало, был лишь мандат на его образование. В этом деле Сталину помогал некий С.С. Пес-тковский, большевик польского происхождения, который обратился к нему с просьбой определить на работу в революционном правительстве и получил должность заместителя комиссара. Сначала они обосновались в одной из комнат Смольного, где Пестковский нашел свободный стол, придвинул его к стене и прикрепил над ним записку «Народный Комиссариат по делам национальностей». Когда Пестковский сказал, что им потребуются деньги, Сталин навел справки и отправил его к Троцкому со словами: «У него есть, он нашел их в бывшем министерстве иностранных дел». Пестковский получил у Троцкого три тысячи рублей, и комиссариат начал функционировать².

В марте 1918 г. оказавшееся в трудном положении правительство Ленина перенесло столицу из Петрограда в расположенную в центре России и менее уязвимую Москву. Как и другим деятелям, занимавшим высокие посты, Сталину предоставили рабочий кабинет и квартиру для проживания в Кремле. Прежде всего он решил найти подходящее помещение для комиссариата. Вначале Московский совет выделил два бывших особняка, расположенных на разных улицах. Желая, чтобы все учреждение находилось под одной крышей, Сталин попытался получить здание Большой сибирской гостиницы в Златоустинском переулке. Надежда Аллилуева, уже работавшая в комиссариате секретарем, отпечатала на машинке объявления: «Это помещение занято наркомнацем». Сталин и Пестковский вызвали автомобиль и поехали к гостинице. На передней двери красовалась бумажка: «Это помещение занято Высшим Советом Народного Хозяйства». Сорвав ее, они прикрепили свою записку; затем с черного хода вошли в темное здание и, освещая дорогу спичками, в разных местах развесили нар-комнацевские объявления. Но битву за здание выиграл все-таки ВСНХ. «Это был один из тех немногих случаев, — заметил позднее Пестковский, — когда Сталин потерпел поражение»³.

В первые лихорадочные месяцы большевистского правления Сталин мог уделять комиссариату только часть своего времени, так как вместе с другими ответственными работниками партии постоянно участвовал в обсуждении и принятии важных решений. На заседании 29 ноября 1917 г. Центральный комитет предоставил четверке (Ленину, Сталину, Троцкому и Свердлову) право решать «все экстренные дела» с условием, что в этом будут непременно участвовать другие члены ЦК, в тот момент находящиеся в Смольном⁴. Созданное Центральным Комитетом накануне восстания Политическое бюро оказалось мертворожденным ребенком, а действительно функционирующее Политбюро появилось только в начале 1919 г. Поскольку львиную долю сил Свердлова забирала работа в Секретариате ЦК и другие самые разнообразные обязанности, которые почти все время удерживали его вдали от Смольного, четверка, как вспоминал позднее Троцкий, фактически превратилась в тройку. В этот период Сталин активнее, чем обычно, действовал в теперь уже привычной роли верного помощника Ленина по особым поручениям. Кабинет, который он и Пестковский занимали в Смольном, находился вблизи от кабинета Ленина. Сталина часто вызывали к Ленину по телефону, или же Ленин просто появлялся в дверях и уводил Сталина к себе. Однажды Пестковский, войдя в кабинет Ленина, застал обоих стоящими на стульях перед висевшей на стене большой картой России, по которой оба водили пальцами в северной ее части, где-то в районе Финляндии⁵. Ночи Сталин часто проводил в одной из комнат Смольного (где был установлен телеграфный аппарат), по необходимости связываясь с политическими функционерами в любой точке страны. Троцкий, оспаривая правомерность мнения Пестковского о Сталине как заместителе Ленина, тем не менее подтверждает, что он, являясь «членом штаба Ленина, выполнял разные поручения»⁶.

Одной из первых миссий Сталина в должности народного комиссара была поездка в Хельсинки в качестве эмиссара новой России и адвоката ленинской политики признания права Финляндии на национальное самоопределение. Обращаясь 14 ноября 1917 г. к съезду Финляндской социал-демократической партии, он во всеуслышание заявил, что Советское правительство намерено проводить именно такую политику. В следующем месяце Сталин представил ВЦИК для ратификации декрет, которым Совет народных комиссаров признавал независимость Финляндии. Вместе с тем он высказал сожаление по поводу того, что русским социалистам пришлось предоставить независимость стране, где правит буржуазия, и обвинил финских социал-демократов в «нерешительности и непонятной трусости», которые помешали им взять власть в свои руки⁷.

В задачу Сталина не входило (если не считать Финляндии) руководить расформированием бывшей Российской империи. Напротив, под руководством Ленина он стремился сплотить как можно больше народностей в границах нового государства, названного в принятой в июле 1918 г. Конституции Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой (РСФСР). До принятия в январе 1924 г. второй Советской Конституции, в соответствии с которой страна стала официально именоваться Союзом Советских Социалистических Республик, Российская Федерация (РСФСР) состояла в договорных отношениях с формально самостоятельными Украинской, Белорусской и Закавказской республиками. В 1924 г. четыре союзные республики объединились в СССР. В подготовке обеих конституций участвовал и Сталин. Представляя наркомнац в комиссии, созданной под председательством Свердлова для выработки Конституции 1918 г., он отстаивал разновидность федерализма, основанного на национально-территориальных формированиях⁸. Комиссия приняла проект Сталина, нашедший отражение в статье 11-й Конституции 1918 г., согласно которой регионы с особым бытом и национальным составом приобретают в рамках РСФСР областную автономию.

Избрать политику национально-территориальной автономии Сталина (и, конечно же, Ленина) заставила необходимость соперничества с другими силами, также стремившимися заручиться поддержкой национальных меньшинств. В ходе революционного распада Российской империи в различных районах страны возникли движения за национально-территориальную автономию, которые не контролировались большевиками. Такое наблюдалось среди поволжских татар и уральских башкир, среди народностей восточных регионов и мусульман Туркестанского края. В обращении наркомнаца в апреле 1918 г к Советам названных территорий Сталин объявил совершенно неприемлемым путь «буржуазной» автономии. Для того чтобы оторвать массы от буржуазного руководства, писал он, нужно «“взять” у них автономию, предварительно очистив ее от буржуазной скверны, и превратить ее из буржуазной в советскую». Другими словами, национально-территориальная автономия мыслилась в качестве инструмента советизации. По этому вопросу Сталин совершенно определенно сказал: «Необходимо поднять массы до Советской власти, а их лучших представителей — слить с последней. Но это невозможно без автономии этих окраин, т. е. без организации местной школы, местного суда, местной администрации, местных органов власти, местных общественно-политических и просветительных учреждений с гарантией полноты прав местного, родного для трудовых масс края, языка во всех сферах общественно-политической работы»⁹. Так сложилась национальная политика, которой в последующем было суждено воплотиться в формуле советской культуры, «национальной по форме и социалистической по содержанию».